«Звезды кремля» - Александр Мирославович Хоминец

Темнота, тишина до звона в ушах, которая уже не выносима, кажется, голову разорвет на кусочки и они разлетятся вовсе стороны необъятной вселенной, меня заполняет чувство жуткого, абсолютного страха.

- ААААА!!!

Бах свет, и эта какофония  звуков обрушивается на меня как лавина, сметающая все на своем пути.  Голоса:  страданья, боли, радости, отчаянья, смех, плачь, истерика. Все это звучит в одночасье. Голоса исходят то ли из  книг толи кассет (были раньше кассетные видеомагнитофоны) их миллионы, нет миллиарды, они стоят на полках. Это же души, куда не глянь вверх, вниз, вправо, влево нет им ни конца, ни края.   Это они кричат, плачут, матерятся,  смеются, молятся. Руки манипуляторы повсюду,  двигаются и переносят эти «кассеты».  Я, я одна из этих «кассет» меня несет манипулятор мимо этих полок, вон пустое место, меня поставят туда  до поры до времени.

« До какой поры, до какого времени?» - проносится у меня в мозгах. В каких мозгах, я понимаю, что все меня нет, вернее нет моего бренного тела. Я «кассета» такая же, как и все вокруг, я душа. Меня поставят на пыльную полку.

Механическая рука замирает напротив пустого места, щелчок, еще щелчок, щелчок, рывок. Рука замерла, постояла на месте и стремительно понеслась мимо душ стоящих на полках. «Куда меня несут?  Зачем? Что происходит? Где я? Кто я?»

Впереди другой стеллаж, на одной из полок моргает красный проблесковый  маячок. К нему подъезжает другая рука и достает от туда «кассету», маячок гаснет.  Манипулятор несущий меня на полном ходу вбивает меня на образовавшееся пустое место.

- Твою ж мать…

Темнота и тишина до звона в ушах….

Щелк, тумблер переключили,  свет, меня несут, несут на руках, вокруг испуганные детские возгласы.

- Что происходит?

Темнота…

Похмелье улица сырая.

Помойка ржавые сараи.

Лицо опухло, в горле сухо.

И голова, как бормотуха.

Из царства Морфея меня вырывает чувство,  как бут-то окотили холодной водой.  Яркой световой вспышкой прихожу в себя, хочу вдохнуть но не получается, горло пересохло как пустыня, в которой нагадило тысяча кошек.   Пытаюсь  двинуться, но тело просто кто-то прибил большими гвоздями.  Пробую  закричать, но ничего не выходит, такое ощущение, будто язык обернут наждачной бумагой.  Тупая боль в груди, да и вообще во всем теле,  сердце бьется готовое вырваться наружу, отзываясь  диким стуком в каждой артерии.  Хватаюсь за воздух…

- Тихо, тихо, успокойся маленький, на водички. – Слышу голосок, как журчание весеннего ручейка.