Негромкое аханье привлекло внимание. Настя обернулась.
Императрица и её свита столпились на краю поляны, сдерживаемые людьми Шувалова. Сам начальник Тайной канцелярии уже направлялся к девушке.
— Кто бы мог подумать, что у вас все получится! — произнес граф, протягивая руку, чтобы помочь подняться.
Настя хотела резко ответить, осадить Шувалова, указав, что это — не его дело, но не могла сказать и слова. Она попыталась встать сама, но вынуждена была ухватится за протянутую руку. Голова кружилась, усталость то и дело накатывала на нее.
Девушка пошатнулась, и кто-то моментально подхватил ее, бережно приобнял за плечи.
— Но… — попыталась возразить Настя.
— Думаю, с Беловым все хорошо будет, — фальшиво уверил Левшин, уводя невесту друга в сторону от начавшейся суеты. — Вон уже лекарь идет!
Сил сопротивляться не было, и Настя покорно отошла к ближайшему дереву, прислонилась и устало взглянула на траву, бурую от крови.
Тела второго зверя уже нигде не было видно. Вокруг рыжеватого волка суетились солдаты преображенского полка, бережно укладывая огромного зверя на самодельные носилки.
— Гриша-а-а, сынок! — Евдокия Андреевна появилась откуда-то из лесу. Расталкивая всех, кинулась вперед, но тут же застыла, обнаружив сына в обличие зверя.
Женщина побледнела и схватилась за сердце.
— Как же так, — прошептала она, истово крестясь. — Гришенька… как же это…
— Ты, Евдокия Андреевна, сына раньше времени не хорони, — императрица подошла ближе, следом за ней двинулась и свита. — Выживет он.
— Выживет? — растерянно повторила та.
— Думаю да. Анастасия Платоновна сделала для этого все возможное, — граф Шувалов кивком головы указал на Настю, все еще опирающуюся на дерево.
Евдокия Андреевна взглянула на девушку, глаза слегка расширились, узнавая в спасительнице сына нежеланную невестку. Женщина молчала, пытаясь подобрать слова. Молчала и Настя, смотря прямо в глаза матери своего жениха. Тусклые и холодные.
— Ну, что Евдокия Андреевна, смотри, какую я невесту твоему сыну сыскала, — Елисавета Петровна неспешно стала рядом с Беловой и махнула рукой девушке, подзывая.
Пришлось подойти. Настя собиралась сделать реверанс, но, вспомнив, что в мужском костюме, просто поклонилась, копируя поклоны придворных. Императрица едва заметно улыбнулась и вновь обратилась к матери преображенца.
— Вот, Евдокия Андреевна, невестка твоя будущая. Анастасия Збышева. Прошу любить и жаловать, — последние слова прозвучали будто приказ.
