Телефонная трель застала нас врасплох. Я нервно дернулась, а мужчина тихо выругался.
— Извини, — попросил он и выехал из кухни, неудачно въехав в дверной косяк.
Я отставила воду в сторону и принялась за дело. Меня раздражала окружающая обстановка. Первым делом я отыскала специальные мусорные контейнеры, куда свалила весь мусор, просто сгребая его со столешниц. Битое стекло тоже аккуратно собрала и отправила в блок утилизации. (недалеко от ворот поместья я видела муниципальные контейнеры, надо будет прихватить это добро, когда настанет момент уходить). Пока я хозяйничала на чужой кухне (смущаясь и ругая себя за самоуправство), хозяин дома с кем-то ругался по телефону. К его крикам я не прислушивалась, было некогда.
Далее пришла очередь холодильника. Его я тоже освободила от всего «умершего своей смертью».
Орас вернулся, когда я приступила к грязной посуде.
— Ты что делаешь? — нахмурился вампир.
И что ответить? Что я конкретно делаю, он и так видит, а интересуется совсем другим: зачем я лезу туда, куда не просили. Только я сама не знаю, зачем это делаю! Просто чувствую и знаю, что так нужно, я так хочу!
— Воюю, — усмехнулась я, словно ничего особенного не происходит.
Мой ответ сбил с толка Ораса.
— Что?
— Воюю, — повторила я, не желая вдаваться в подробности.
— Дуня, не нужно, — тихо произнес Орас, что я едва услышала его из-за шума воды.
Другого я и не ждала. Я резко повернулась и посмотрела Кор Рида. Сломленного и уставшего, но невероятно упрямого мужчину. Вдруг, у меня перед глазами пронеслись картинки нашей ссоры, за которую я так и не смогла извиниться.
«Видимо я ошибся» — говорил он, когда я проявив гордость не пришла к нему за помощью. А сейчас я видела, как так же глупо поступает он. И пусть он не обратился ко мне (не заслужила, значит) но он и не обратился к другим, кто хочет и может его поддержать.
— Разреши мне остаться, — смело попросила я.
— Нет, — такое неуверенное и тихое.
— Разреши. И помоги мне, пожалуйста, снова.
— Дуняш, я догадываюсь обо всем, что ты сказать хочешь, но…
— Прости меня, — шокировала я мужчину.
— За что?
— За то, что моя гордость разрушила нашу дружбу.
— Не говори глупостей!
Я послушалась: больше не говорила, а вернулась к посуде.
Когда я закончила с уборкой, улицы уже утонули в сумерках. Такой трудный и долгий день, наконец-то подходил к концу. Только вновь вернулся вопрос о моем ночлеге.
— Дуня, я пиццу заказал, — позвал меня Орас из столовой.
Желудок отозвался громким возмущением, что его целый день не кормили. Поэтому я быстро заварила чай (который нашла во время уборки) и вышла в столовую.
