Дэш кивает на мой напиток, разговаривая с парнем за стойкой, когда тот подходит, вытирая стакан.
- Я возьму то же, что и она, и чай со льдом, если у вас есть. Спасибо.
Какие бы слова я ни собиралась сказать, они застревают у меня в горле, когда он поворачивается на стуле лицом ко мне, выпивая почти весь свой стакан ледяной воды, и адамово яблоко подпрыгивает. Бритая шея, темные бакенбарды.
Боже мой, как же он хорош собой.
Его глаза скользят вверх и вниз по моей рубашке, ненадолго останавливаясь на груди. Губы кривятся.
- Хорошая водолазка.
Я не могу решить, саркастичен ли он.
- Мне нравятся водолазки. Они теплые, - хриплю я, мое тело пылает, как в аду, и мне хочется засунуть указательный палец за воротник рубашки и дернуть его. Стянуть её через голову. Убрать это с моего тела, ненавидя её.
Его черные брови взлетают вверх.
- Я сказал, что мне нравится. Я не прикалывался.
- О. Ну... спасибо, наверное.
Я никогда в жизни так не нервничала, даже когда сдавала вступительный экзамен в колледж за сестру.
Он смотрит на меня поверх своего холодного чая, долька лимона движется вверх и вниз, как медуза в океане.
- Ты хорошо выглядишь. Muy bueno. Думаю, эта рубашка мне нравится больше, чем та, что была на тебе в пятницу вечером.
- Неужели? - Я провожу рукой по своим прямым, как палка, волосам, которые сушу на воздухе после душа. Я почти не пользуюсь косметикой, только немного блеска для губ - в основном, моя попытка выглядеть серьезно. - Ты даже не видишь мою шею.
Он ничего не видит. Эта рубашка - защитный слой между нами; я не хочу чувствовать себя сексуальной, привлекательной или красивой, когда я здесь, чтобы выполнить задачу.
И все же... промахнулась, ему это нравится.
- Sí
Мне нравится, как он смотрит, оценивая меня. Мне нравится, как он говорит, как звучит его голос, даже если он на самом деле не разговаривает со мной.
Эта мысль отрезвляет, и я уныло смотрю на блестящую барную стойку, ковыряя уголок белой салфетки под стаканом с водой. «Zin – винный бар в центре Айова-Сити где пьют старое вино, встречаются с молодыми людьми».
Я изучаю слоган, пробегая пальцами по бордовому тисненому почерку, чувствуя под пальцами грубую текстуру бумаги.
Снова и снова, вокруг курсивных букв.
Он все еще смотрит на меня, когда я поднимаю глаза.
- Может, они нас куда-нибудь посадят? Я умираю с голоду.
Я нерешительно киваю, спрыгивая с барного стула, осознавая, какой он большой и внушительный.
Грудь словно стена из стали, я нечаянно натыкаюсь на нее, когда встаю, с опаской беря сумочку и пальто со стула, от нервов у меня вспотели ладони.
