— Знаю.
Он улыбнулся.
— Я знаю, что ты знаешь… Я хотел рассказать тебе о своем отце, а не о Лив. — Рокот отпустил ее руку и стал загибать тонкие пальцы. — Он был красив.
— Я могла бы догадаться.
— Спасибо… и много пил.
— И это тоже для меня не секрет.
— Правильно. Ну тогда, что я собираюсь сказать дальше?
Ария прикусила нижнюю губу.
— Что у меня есть возможность узнать больше, чем две вещи о моем отце?
Он кивнул.
— Это кажется возможным. Он искал тебя, Ария. Ему не нужно было помогать тебе. Или говорить тебе, кто он такой.
Все верно.
— А что, если я возненавижу то, что узнаю о нем? Он правая рука Соболя. Как я могу его уважать?
— Я был верен клятве Вэйлу в течение десяти лет, и я ненавидел его. — Рокот взглянул на дверь и понизил голос. — Ария, твой отец… он мог бы помочь нам выбраться отсюда.
— Возможно, — сказала она. Но она не понимала, как это сделать. Они были на противоположных сторонах.
Она медленно выдохнула и положила голову ему на плечо. Она всегда думала, что найти отца будет таким счастливым событием. Она не знала, что чувствовала сейчас, но это было похоже на ужас.
Пока шли минуты, а Сорен храпел на соседней койке, ее мысли вернулись к Перри. Она представила, как он идет по лесу с луком через плечо. Она представила, как он, одетый в униформу стража, улыбается ей, и в его улыбке сквозит легкое смущение. Она увидела его лежащим на койке, настолько избитым, что он едва мог двигаться.
— Я не могу перестать думать о нем, — сказала она, когда больше не могла этого выносить.
— Я тоже, — сказал Рокот, интуитивно понимая, что «о нем» — это о Перри. — Может, песня поможет.
— Я слишком устала, чтобы петь.
Слишком грустна. Слишком взволнованна. Слишком тревожна.
— Тогда я спою. — Рокот на мгновение замолчал, выбирая песню, а потом затянул песню охотника.
Любимую Перри.
Глава 26 ПЕРЕГРИН
Перри проснулся от укола в руку.
Поселенка в белом халате ответила на его вопрос прежде, чем он успел его озвучить.
— Обезболивающие, — сказала она. — Они хотят, чтобы ты мог передвигаться и достаточно хорошо говорил.
Сильное облегчение охватило его с исчезновением страха боли, пронзающей его ребра каждый раз, когда он вдыхал. Прежде чем доктор вышла из комнаты, он погрузился в глубокий сон без сновидений, пока не услышал, как открылась дверь.
Какая-то инстинктивная часть его знала, что на этот раз это были не врачи. Он соскользнул с койки и с трудом встал прежде, чем вошли Гесс с Соболем.
Увидев его, они замолчали, удивленные тем, что он уже стоит на ногах.
