Милослава пустила коня мелким шагом вперед:
— Разве не ты обратил в посмешище оборону Мефодии, когда разметал ее защитников, которые долгие годы считались эталоном, символом непобедимости и недостижимой вершиной? Или не ты, защищая вотчину, разнес в пух и прах их контратаку? Кто, как не ты, спас тогда цариссу?
Напоминание царевичу польстило. Когда царевна приблизилась вплотную, он обронил, нарываясь на новый комплимент:
— Противник был старше, а возраст, как я уже сказал, не последнее дело.
— Еще и скромен до безобразия. Гордей, ты мне определенно нравишься. Был бы свободен… Впрочем, кто знает? Царисса стара, слаба, болезненна, не сегодня завтра…
— Не говори так. Четвертая заповедь. Она женщина и мать, а еще она царисса. В отношении вашей цариссы ты мне таких слов не простишь.
— Так не прощай. Вот я. Ну?
Гордей потупился.
— Ты знаешь, я не могу ударить женщину, если моей семье не угрожает опасность.
— Думаешь, не угрожает? — от царевны пахнуло холодом.
Еще секунда, и…
— Не посмеешь. — Царевич знал закон. Закон на его стороне. Он положился на закон, и закон восторжествовал.
Рука на эфесе царевны немного расслабилась.
— Как член тайного к… — Гордей стрельнул в нас убийственным взглядом и снизил голос, — ты давала определенную клятву, в том числе — карать отступников этой клятвы.
В сузившихся зрачках царевны полыхнули молнии, а мышцы кисти вновь натянулись в опасные струны.
— Откуда знаешь про… — она осеклась. — А-а, Евпраксия. Но ты не она.
— Тогда вспомни последнюю заповедь.
— Определяешь себя как имущество? — Милослава хмыкнула и еще чуточку прибавила яда в глазах.
— Я муж, — гордо сказал Гордей. — А они, — последовал кивок на свиту, включавшую нас, — имущество.
— Тогда вызови на поединок.
Царевич справился бы с царевной без труда, но с необъяснимым упорством увиливал от драки.
— Поединки запрещены.
— Законник хренов, — в сердцах выдохнула Милослава.
Сценка напоминала гаишника, что не может докопаться до остановленного водителя: и пристегнут, и документы в порядке, и выдох трезвый, и даже огнетушитель с непросроченным сроком годности.
Гордей сменил тему.
— Каким ветром в наши края?
— Решили размяться немного. Прогуляться, поохотиться.
— Далековато забрались. Цариссу Западного леса и Святого причала такое известие вряд ли обрадует.
— Не пугай, — снова окрысилась Милослава. — Охота не знает границ.
— Кстати, недалеко как раз есть кое-кто. Парочка беглых. И… еще один беглый.
Гордей не захотел сообщать посторонним статус сбежавшего Малика.
