— Можешь. Знаешь, кого ты мне сейчас напоминаешь? Ребенка, у которого забрали ненужную игрушку. Только я человек. Живой. И играть собой не позволю.
— Ты думаешь, что я играю? — спросил он неожиданно тихо.
— Я думаю, что это нечестно. Сам посуди. Я совершенно тебя не интересовала шесть лет назад, а сейчас вдруг воспылал чувствами. Тебе самому не кажется это смешным?
— Поверь, мне сейчас не до смеха.
— Алисет. — Я впервые обратилась к нему по имени. Специально, хотя видят Великие, это было тяжело. Слишком интимно, слишком болезненно. — Не знаю, что ты там себе придумал, но нет.
— Что нет?
— Я не то, что тебе нужно. Ох, брось. Я отлично тебя знаю. Ты же джентльмен до кончиков пальцев. Интрижка с сестрой лучшего друга не для тебя. Ты уже видишь меня почтенной матроной, которая будет воспитывать твою дочь и рожать сыновей. Так ведь?
Промолчал, прищурившись.
Опасная тема, но и остановиться не могла. Лучше сейчас все выяснить, чем потом страдать.
— Думаешь, этим окажешь мне честь, вернешь в общество? Ошибаешься. Я не останусь в Сангориа. Доставлю принцессу и вернусь на Террико. Здесь я живая, здесь настоящая. Мне не нужен муж… мне не нужен ты.
Жестко и даже жестоко. Но иначе нельзя.
Это как нарыв. Лучше разом, полоснуть ножом и выпустить этот гной, сжирающий нас изнутри, чем медленно сгорать.
— Закончила?
В голосе зазвучали металлические нотки, заставившие поежиться.
— Мы взрослые люди, и ты сам хотел честности. Ты ее получил.
— Значит, ты уверена, что знаешь меня?
Ох, что-то мне не нравится этот вопрос и блеск в глазах.
— Да.
Я действительно была уверена, что знаю старого доброго Валкота. Джентльмена и хладнокровного аристократа, не способного на сильные эмоции, на безумства.
Ошиблась.
Потому что совершенно не была готова к тому, что он вдруг окажется рядом, схватит за шею, не давая дернуться и поцелует.
Он ведь ни разу меня не целовал, те целомудренные поцелуйчики в руку не в счет. А тут вдруг такое.
Первое время я даже не поверила в то, что происходит. Этого просто не могло быть.
Его губы, язык, скользнувший по губам, коснувшийся неба. Растерянность, а следом за ней томление и легкая истома. Захват, сменившийся прикосновением и поглаживанием неожиданно шершавых пальцев за ушком.
Это было приятно. В груди сладко заныло. Наверное, именно это заставило очнуться.
Дернулась, попыталась вырваться. Но снова захват на шее, не дающий двинуться. А бить искрой его не хотелось. По крайней мере, пока.
