— Не самоубийство? Сейчас просто какая-то мода пошла на эту глупость.
— Исключено. Эксперты то же самое говорят.
— Ну что ж, молодой человек, дерзайте! Если что — милости прошу, посидим подумаем вместе. А теперь идите-ка домой спать. Уж поверьте старому вояке, тупая от недосыпа голова — не лучший помощник в розыскном деле.
Молодой человек смущаясь выскочил прочь, а Чемесов еще долго, сам не замечая того, хранил на лице теплую задумчивую улыбку. Быть может это были воспоминания?
Вздохнув, он принялся за писанину. Отчеты, картотека, самые разнообразные справки и запросы… К сожалению, от этой бумажной круговерти деваться было некуда. Иван честно писал час или два, но вскоре перо его стало нырять в чернила все реже и реже, а потом он вдруг обнаружил, что сидит, уставившись прямо перед собой, а на очередной бумаге, которую он положил перед собой, написано лишь заглавие.
Мысли его, словно намагниченные, притягивались все к одному и тому же. Кто? Кому это было нужно? Где связь? И что дальше? Где-то в самой глубине сознания маячил еще один вопрос. Чемесов всеми силами отмахивался от него, но он упорно зудел в мозгу надоедливой осенней мухой. «Кто будет следующим, Иван Димитриевич?» — вот что нашептывал ему тихий вкрадчивый голос. Однако некто, игравший с Чемесовым в свою темную жестокую игру, теперь затаился выжидая — дни шли, а ничего не происходило.
Как-то незаметно подкатили Новогодние праздники. Москва прихорашивалась, как купеческая дочка перед гуляньем. Укуталась белой снежной шубой, накинула цветастый плат. Мороз украсил щеки румянцем, а зимнее солнце зажглось улыбками в глазах и на устах.
* * *
Александра страшно нервничала перед своим походом к Родионовым. Она с удивлением поняла, что впервые в жизни идет в гости одна. До замужества родители не отпускали Сашу от себя, после она ходила с Василием, правда это бывало так нечасто… Однако когда Игорь Викентьевич предложил проводить ее, она отказалась.
Графиня была готова еще за час до того, как ей нужно было выйти из дома. Собираясь, она раз пять переодевалась — один наряд казался ей слишком помпезным, дорогим для семьи врача, другой выглядел совсем уж не празднично. В конце концов, она остановилась на довольно строгом жемчужно-сером платье из матово блестевшего тяжелого шелка, которое оживляли маленький кружевной воротничок и манжеты. Жемчужные серьги и брошь завершили туалет.
Утро она потратила на то, чтобы найти что-нибудь в подарок двоим детишкам Родионова, но, осознав, что не знает не только их возраст, но и пол, просто накупила целую груду сластей, которую ей упаковали в два красивых пакета.
