Чемесов удрученно повиновался. Но едва голова молодой женщины коснулась подушек, глаза ее распахнулись, а руки вцепились в лацканы пиджака все еще склоненного над ней следователя.
— Прошу вас, Иван Димитриевич, отвезите меня к нему!
* * *
Чемесов валился с ног от усталости, но лишь проводив графиню и вызвавшегося ехать с ней Игоря Орлова в палату ко все еще спавшему Мише, позволил и себе поехать отдохнуть.
Ему едва хватило сил добраться до постели. Левый висок ныл и дергал как гнилой зуб. Головные боли начали мучить Ивана после ранения, которое и лишило его глаза. Несмотря на усталость, заснуть он смог только после того, как выпил болеутоляющее, заботливо поставляемое ему Юрием Родионовым, но даже в забытьи Чемесову снилось, что голова у него болит…
Встал он совершенно разбитым, с противным металлическим привкусом во рту, а главное чувствуя, что проклятая мигрень никуда не ушла, а лишь затаилась до поры. Уже вечерело. Иван побрился, сменил рубашку и, остановив извозчика, приказал отвезти себя в госпиталь. Александра Павловна еще была там…
Миша проснулся и во всю болтал с сестрой. В углу молчаливо сидел сотрудник полиции. Чемесов бросил на него быстрый взгляд, и тот отрицательно покачал головой — Румянцев ничего не рассказывал о том, что произошло с ним.
— Иван Димитриевич! — графиня устало улыбнулась вошедшему.
— Александра Павловна! Совершенно не обязательно сидеть в больнице круглые сутки. Вы выглядите измученной.
— Вот-вот! Целый день говорю ей об этом! Я же не на смертном одре! — Михаил энергично помахал загипсованной рукой.
— Пойдемте, я отвезу вас домой. А потом, молодой человек, нам с вами нужно будет серьезно поговорить.
— Нельзя ли мне…
— Нет, Александра Павловна. Я сожалею, но не могу этого позволить. Идемте, вы еле держитесь на ногах.
Чемесов помог молодой графине одеться и, поддерживая под локоть, повел к выходу. В пролетке Иван молчал, как убитый. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что подобное его поведение как минимум неприлично, но ничего поделать с собой просто не мог. Тем более вновь проснувшаяся головная боль снова грызла его висок острыми частыми зубками.
— Очень больно? — Александра словно бы прочитала его мысли.
— Больно? — Иван даже растерялся.
— Головная боль. Я, ведь, не ошибаясь у вас мигрень?
Иван смутился.
— Ничего, пройдет, — кривоватая улыбка тронула губы следователя.
— Позвольте… — Иван замер, потому что горячая ладонь графини легла ему на висок.
