– Извините, но он не совсем чужой, это ведь телефон вашей матери. Если бы вы взяли его себе, это было бы понятно и естественно. Мне так, по крайней мере, кажется.
Я попытался оправдаться, и у меня получилось: по успокоившимся серым глазам Ветровой я понял, что она приняла моё объяснение.
– Нет, не брала, – ответила она. – Что он так всем дался? Тётка меня вчера пытала. Куда он мог из дома подеваться, сами посудите?
И тут я невольно подался вперёд, своей неожиданной стремительностью напугав главного бухгалтера и коленями едва не опрокинув сервировочный столик: по последней фразе Ветровой я понял, что она видела телефон в доме матери.
– Елена Викторовна, вспомните, пожалуйста, – попросил я и начал медленно выговаривать каждое слово, вбивая их простой смысл в сознание Ветровой. – После смерти вашей матери… в те два дня, когда вы приезжали в её дом… вы видели… в доме… её телефон?
Я преданно смотрел Ветровой в глаза в ожидании маленького, но важного чуда. Ветрова разве что на мгновение задержалась с ответом – и чудо свершилось.
– Видела, – ответила она и подтвердила: – Да, видела.
– А где вы его видели?
– В кухне, на подоконнике.
Её чёткие ответы не допускали двойного толкования и сомнений, но я никак не мог поверить в удачу, я жаждал доказательств.
– Скажите, а почему вы обратили на него внимание? Ведь, как правило, взгляд скользит по предметам и ни на одном не задерживается, если только предмет не заинтересовал вас по какой-то причине. Тем более что я спрашиваю вас не о вчерашнем дне, а о том, что было почти две недели назад.
– Телефон на тетрадке лежал, между геранью и фикусом. А почему запомнила?.. – Она ненадолго задумалась. – Мы решили с дороги чаю попить. Я пошла в кухню, а тётка с Сашкой начали закрывать зеркала, ну и прочее, ленту приделывали к фотографии в спальне. А я сказала, что заварю чай и позвоню в морг, выясню, какую одежду надо привезти и необходимые в таких случаях атрибуты. Они мне в морге начали объяснять. Я решила записать, чтобы не забыть, и попросила продиктовать. Под рукой бумаги не оказалось. И тут я увидела на подоконнике тетрадку, на тетрадке лежал телефон. Я потянула тетрадку за край, телефон за ней потащился, едва успела поймать. Вот, собственно, и всё.
Какие могли оставаться сомнения после этого по всем признакам не придуманного рассказа? Я бы с удовольствием поразмышлял о том, кто в тот день взял телефон – Александр или его мать, или, возможно, позже его забрал Некто, но мне не хватало дополнительных сведений.
