Я засёк время и, пропустив проезжавший автомобиль, перешёл улицу. Шеф со старушкой, сделав приличный крюк, подошли к Шкоде. Я взглянул на часы: им потребовалось всего две минуты. Если предположить, что Александр не общался с господином Ветровым, то где он тогда пропадал, выйдя на улицу, и что делал? Тем более что пешеходным переходом он не пользовался и, значит, лишнего времени не тратил.
Пока я открывал машину, разблокировал коробку передач, заводил двигатель и сдвигал передние кресла вперёд, чтобы сзади было просторнее, к нам подошёл Александр.
– Я за тобой, – сказал он матери.
– Сынок, меня Юрий Львович подвезёт, – ответила она.
– А я заранее машину прогрел, у меня тепло, – сообщил он.
Он лгал. Он завёл машину только что, после моего появления на улице, и при сильном морозе в салоне его такси, без сомнения, было по-прежнему холодно. Его серые как у матери глаза смотрели из-под козырька шапки спокойно и внимательно. Несмотря на немужественный, чуть вдавленный и раздвоенный ложбинкой подбородок, сын бабы Кати определённо производил впечатление волевого, решительного человека. И это впечатление не нарушали покатые плечи, придававшие его облику некоторую мягкость; эта мягкость была обманчива, я ощутил это на себе при вчерашнем рукопожатии. Глядя на Александра, я представил себе стоящего на задних лапах медведя и вспомнил, что у медведей тоже покатые плечи. Профессиональное чутьё самбиста подсказывало мне, что этот коренастый человек роста выше среднего обладает недюжинной силой.
Я вслушивался в интонации его голоса, но не мог сопоставить их с голосом человека из тамбура.
– Ты за последние дни уже столько раз отпрашивался, не дай бог неприятности наживёшь. Лучше поезжай на работу, за меня не волнуйся, – успокаивала сына баба Катя.
Мы с шефом благоразумно молчали, приберегая наши возражения на крайний случай и рассчитывая, что наша клиентка самостоятельно справится с возникшей организационной проблемой. Но Александр продолжал упорствовать.
– Вы же дороги не знаете, свернёте с трассы и будете плутать по деревням, – обратился он к нам, взывая к мужской солидарности.
– Я вчера был в посёлке, – с полным безразличием в голосе пояснил я, внимательно следя за его реакцией.
Мне было интересно, как долго он будет сопротивляться, и какой аргумент ещё придумает. Но он благоразумно сдался.
– А… тогда другое дело… Только привезите мне матушку в целости и сохранности, – улыбнувшись, сказал он и обратился к матери: – Мама, я сегодня до двенадцати, не жди.
