Дахху же — идеалист. Он может бесконечно копаться в хаосе бытия, пытаясь разложить все по полочкам, докапываясь до смысла жизни. Он ненавидит полутона и полумеры, мирится с ними с трудом. Не нужен ему Лазарет: все эти истории поломанных людей, где добро и зло переплетены так тесно, что любой шаг ты делаешь наобум…
Есть, правда, иной аспект, приведший друга в больницу. Когда лечишь людей, чувствуешь себя нужным. А Дахху — сирота, и чем лучше его знаешь, тем ярче это видно. Но про это разговор лучше не заводить.
Мы немного поболтали с Карлом и Дахху. Вернее, в основном болтали мы с другом — обменивались новостями, а мальчик слушал. Подозреваю, ему особо нечего было сказать. В больницах время тянется медленно, а прошлое подростка едва-едва проклевывалось сквозь туман беспамятства.
— Кстати! — вдруг подпрыгнула я. — У меня же лежит одна твоя вещь, Карл! — и, пошарив в многочисленных карманах бирюзового плаща-летяги, я вытащила тот странный цилиндр, что мальчик обронил у дома в ночь встречи с бокки.
— Мы так и не поняли, что это, но знай — Дахху чуть ли не жизнью рисковал, отбирая его у бокки! Расскажешь теперь тайну этой штучки?
Карл с недоумением взял у меня цилиндрик. Повертел в руках туда-сюда, нажал на странную кнопочку, постучал по стеклу. Нахмурился: его высокий белый лоб прорезали суровые морщины.
— Я не помню этой вещи, — смущенно сказал он, возвращая мне предмет. Взгляд его был полон неподдельной грусти. В ответ я оглушительно чихнула раз, еще раз, а потом снова и снова. Карл отшатнулся с перекошенным лицом.
— Ох, простите. Видимо, умудрилась простудиться…
— Дать тебе какую-нибудь таблетку? — заботливо предложил Дахху.
— Да нет, спасибо.
— А вы сильный маг, да? — невпопад брякнул Карл. Дахху изумленно поднял брови. У меня по-привычному грустно ухнуло сердце.
— Если бы… — я смерила мальчика задумчивым взглядом. — А что, у меня настолько мощный чих?
— Можно и так сказать, — улыбнулся он. — Не обращайте внимания, просто показалось.
До шести вечера мы сидели втроем. За это время я успела снабдить Карла невероятным количеством самой разной информации о Шолохе — полезной и не очень. Дахху не отставал, разбавляя мои по большей части бытовые байки умными комментариями. И, наоборот, сколько усилий мы не прилагали, нам не удалось вытянуть из мальчика никаких новых сведений о его жизни. Цилиндрик он отдал мне обратно, попросив сохранить его «до лучших времен».
— Кстати, ты прояснила вопрос с Иноземным Ведомством? — провожая меня на первый этаж, полюбопытствовал Дахху.
