Она не знала. Ей не с чем было сравнивать. Но как узнать, не открыв душу, не пустив все это в себя? Подняв серьезные, полные сосредоточенной решимости глаза к лицу рыцаря и увидев жажду и робкую надежду в его взгляде, Куини решилась. Этот поцелуй соединил не только их тела, но и души, доверчиво распахнувшиеся навстречу друг другу. Тихо открылась, и через мгновение затворилась дверь спальни, а влюбленные не видели и не слышали ничего вокруг…
— Что это ты бродишь, как медведь-шатун? — ворчливо поинтересовалась Аса у своей госпожи.
Тир задумчиво поддела носком сапога видимую одной ей соринку.
— Они целуются.
Повариха бросила быстрый взгляд на молодую норвежку.
— Что тебя гложет?
— Эти двое любят друг друга? Скажи мне, Аса. Я, ведь, не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаешься. Но что с того?
— Не знаю. Не зна-ю! Время покажет. Уже скоро весна…
Тир медленно вышла, глядя себе под ноги, а добродушная толстуха лишь вздохнула ей вслед.
Молодая норвежка не смогла заставить себя снова пойти в свою комнату и тем самым разлучить влюбленных. Усмехаясь своей неожиданной деликатности — госпожа мается по дому, потому что в ее постели целуются ее же рабы — Тир вышла в помещение, где содержались домашние животные.
Она сама оседлала своего любимого серого в яблоках жеребчика и, отворив входную дверь, вывела его в светлую северную ночь. Девушка тронула поводья и не спеша поехала прочь от дома. Однако постепенно шаг лошади все ускорялся и ускорялся, пока она не понеслась по снежной равнине так, что ее длинный хвост образовал одну стремительную линию со спиной, стелясь по ветру. Вихрем пролетела Тир вдоль изрезанного побережья, не снижая скорости миновала спящую рыбацкую деревню, заставляя ее жителей тревожно выглядывать из дверей, ворча:
— Когда-нибудь эта ведьма сломает себе шею, Локи[3] ее побери! И куда несет посреди ночи?
Внезапно конь вынес всадницу к обрыву, и она осадила его у самого края. Внизу что-то бормотало сонное море. Норвежка замерла, глубоко вдыхая холодный влажный воздух. Бешеная скачка, как это обычно и бывало, вернула Тир спокойствие духа. Дремавшие в ней силы, сути которых молодая женщина пока не изведала, а потому не понимала и боялась, иногда начинали шевелиться, подобного огромному сонному зверю, и тогда она седлала коня…
Домой Тир возвращалась уже не спеша. Конь, практически предоставленный сам себе, неторопливо бежал знакомой дорогой, издалека чуя тепло и уют привычной конюшни.
— Опять гонялась за призраками? — с самого порога приветствовала ее Аса.
