— Другое рабство, только пожизненное. Благословленное церковью и королем.
— То есть? — не понял собеседник.
— Меня везли, чтобы выдать замуж за самого отвратительного человека, какого когда-либо носила земля.
Губы молодого викинга искривила недоверчивая усмешка, и, заметив ее, девушка вспылила:
— Не думайте обо мне, как о глупенькой молоденькой дурочке, которая просто боится мужчин. Вы не знаете, о ком идет речь, а я… наслышана достаточно, чтобы понимать — граф Ангус Керн… — пленница запнулась, и благодаря наступившей тишине отчетливо прозвучало проклятье, сорвавшееся с уст одного из гребцов.
Норманн немедленно обернулся к нему и, прищурившись, спросил:
— Что, сэр Гай, ты, кажется, знаешь, о ком идет речь?
— Да, Тир, — коротко бросил он, и девушка с любопытством взглянула на говорившего, поняв, что перед ней соотечественник.
Первое, что ей бросилось в глаза, были цепи, которые сковывали мощные руки мужчины, размеренно двигавшие огромное шестиметровое весло. Округлив ротик в сочувственном «О!» она подняла глаза к его лицу и встретилась с ответным взглядом карих глаз. Добродушная кривоватая усмешка приподняла уголки губ гребца. Он был светловолос, как и большинство викингов, так же огромен, но бороды не носил, что позволяло оценить решительность крупного подбородка и полюбоваться ямочкой, разделявшей его надвое. Он был молод и невероятно хорош собой.
«Даже лучше Хью», — решила девушка, но тут ее отвлек норманн, которого англичанин назвал Тиром.
— И чем же так примечателен граф Керн?
— Он стар, уродлив, жаден, невероятно развратен и патологически жесток. К тому же был женат уже четырежды, и все его молоденькие жены теперь лежат в сырой земле, — как-то отстранено ответил пленник, а потом взглянул в лицо викингу и жестко добавил. — Его первой женой была моя двоюродная сестра.
— Должок, сэр Гай? — иронично спросил Тир, но англичанин не ответил, хмуро уставившись перед собой и не переставая работать веслом.
Вскоре, однако, был поднят большой четырехугольный карминно-красный шерстяной парус, и гребцы смогли передохнуть. Вот тогда-то девушка почувствовала себя по-настоящему неловко — взгляды всех без исключения мужчин сосредоточились на ее онемевшем от напряжения теле. Хотя исключение-то как раз было — молодой англичанин смотрел не на нее, а на предводителя викингов, и густые темные брови его сошлись на переносице.
Девушка тоже перевела взгляд на юношу, который стоял к ней вполоборота и задумчиво всматривался в серую воду за бортом ладьи. Он был обут в высокие сапоги до колен, причем девушка заметила, что из каждого голенища выглядывала рукоять ножа. Торс был защищен тонкой кольчугой прекрасного качества, за спиной в сложном переплетении ремней, украшенных серебряными бляшками, были крест на крест закреплены два меча в ножнах. Более длинный — под правую руку, и более короткий — под левую. Их рукояти возвышались над прямыми плечами воина. Обнаженные руки, украшенные чуть выше локтя сложными витыми браслетами, поражали изяществом лепки. Предплечье левой руки к тому же охватывал закрепленный тремя ремешками кожаный чехол, в котором покоился узкий стилет. Рукоять его была обращена к запястью, а острие почти касалось локтя. Вооружение необычное для викингов, предпочитавших сражаться боевыми топорами.
