И действительно, инструментом борьбы с ересями служила инквизиция, обязанности которой во Флоренции исполняли францисканцы монастыря Санта Кроче, монахи в серых сутанах, парами ходившие с оружием в руках по улицам города в сопровождении нотариуса, под пытками вырывавшие признания, а затем подвергавшие виновных различным наказаниям от денежного штрафа до сожжения на костре.
Инквизиция заставила всех, не исключая и аристократов, бояться самих себя, своих мыслей и поступков. Усердие инквизиторов вызывало тем больше сомнений, что имущество осужденных еретиков делилось равными долями между папством, инквизицией и коммуной: на эти деньги, например, были построены собор Санта Кроче и новые городские стены. От взглядов усердных инквизиторов не ускользало ничего: чтобы вызвать подозрение, достаточно было иметь еретическую книгу или оказаться замеченным за одним обеденным столом с еретиком. Даже невинная шутка считалась предосудительной. Инквизитор мог преследовать какого-нибудь простака, более богатого деньгами, нежели умом, имевшего неосторожность отозваться о вине, будто оно столь хорошо, что «и сам Христос выпил бы его с удовольствием». Вместе с тем, не следует представлять себе инквизицию как нечто несгибаемое и непоколебимое. Подозреваемый всегда имел возможность отречься от заблуждений, правда, при условии, что откроет имена сообщников. В этом случае удавалось отделаться легким штрафом или, самое большее, тюремным заключением. Непреклонной инквизиция оставалась лишь в отношении атеистов.
Во Флорентийском правосудии действовал принцип коллективной ответственности: вся семья, весь клан расплачивались, в прямом и переносном смысле, за обвиняемого своим имуществом, свободой, здоровьем и самой жизнью. Однако существовало неукоснительное соблюдение права убежища, распространяющегося не только на церкви и монастыри, но и на дом обвиняемого, которого можно было арестовать только на улице. Церковная юстиция, которой, само собой разумеется, подлежат все служители Церкви, вторгалась и в область светской юстиции, в частности в вопросы заключения брака.
Очень часто признание в совершении преступления вырывалось у арестованных под пытками, применяемыми повсеместно, а телесные наказания отличались неслыханной жестокостью, когда отрубали конечности, выкалывали глаза или отрезали язык. В правовом отношении признание, вырванное под пыткой, имело законную силу, если было сделано после применения пытки и являлось «самопроизвольным». Было ли признание получено во время или после пытки, явилось «самопроизвольным» или вымученным – главное, что оно получено с применением пытки. Имела ли пытка своей целью получение детальных показаний? Так должно было быть, если бы ее применяли из любви к истине, а не из склонности к ужасам.
