– Леонардо, сын сэра Пьеро да Винчи, – в дверь его мастерской громко стучали в столь ранний час. Было около четырех часов. – Отоприте дверь, вам приказано! Отоприте немедленно! – У дверей стояли вооруженные служащие ночной охраны в составе четырех человек.
Так, 9-го дня апреля месяца 1476 года от Рождества Христова, Леонардо вместе с четырьмя другими обвиняемыми предстал перед судом… В этот второй понедельник месяца, при свидетелях, как принято обычаем, был распечатан tamburinfrascriptorum и присутствующие здесь ночные судьи, смогли прочитать следующую анонимную записку:
«Сообщаю вам, синьоры судьи, как нечто достоверное, о Якопо Сальтарелли, брате по плоти Джиованни Сальтарелли, с которым он живет у ювелира, как раз напротив ящика. Одежда черная, семнадцати, или около того, лет. Этот Якопо Сальтарелли, повинный во многих грехах, согласен угождать всем лицам, которые только попросят его о столь печальных вещах. Немало он уже совершил в этом направлении. А именно, он угождал не одной дюжине лиц, о которых я имею точные сведения. Из них, на этот раз, я назову лишь некоторые имена: Бартоломео, сын Пасквино, золотых дел мастер…, Леонардо, сын сэра Пьеро да Винчи…, Баччино, портной, живет у Сан Микеле…, и Леонардо Торнабуони, по прозвищу Тери, одевается во все черное. Все эти лица совершали содомский грех с названным Якопо. Об этом я свидетельствую перед вами.»
Слушание началось вместе с рассветом. Таким образом, Леонардо вместе с тремя другими обвиняемыми были арестованы:
– Бартоломео, сын Пасквино, Леонардо, сын сэра Пьеро да Винчи, портной Баччино, Леонардо Торнабуони, – громко, чеканя каждое слово, читал один из судей стоявшим перед ними обвиняемым. – Вы были арестованы за нарушение «законов нормальной Венеры» и препровождены в подвальное помещение Палаццо Синьории, и будете находиться здесь взаперти пока идет разбирательство.
Обвинение в совершении «безбожных поступков» и «грязных игр» с Якопо – «PeccatodiSodomia» – было страшнее самого страшного сна и каралось как минимум штрафом, позорным столбом, клеймлением, ссылкой, или даже сожжением на костре. О содержании письма говорил весь город. О нем шептали в парках, на площадях, в коридорах.
Леонардо, находясь в заточении, вспоминал слова друга детства, набожного католика, Лоренцо ди Креди, сказанные ему не так давно:
– Леонардо, в твоих многочисленных рисунках воплощаются глубокие тайны твоей души. В твоих записных книжках преобладают обнаженные мужские фигуры. Эти твои юноши похожи один на другого. Они улыбаются двусмысленными улыбками, возбуждая нездоровые чувства у зрителей и пугая их своей откровенностью. Каждая последующая твоя работа вызывает новую волну сплетен в их рядах. Леонардо, люди не понимают тебя и поэтому их низменное, уличное воображение обращается именно туда, куда, если я правильно догадываюсь, манят их глаза твоих загадочно улыбающихся образов. Будь осторожен, Леонардо! Ты далек от лона Матери Церкви. Тебя могут обвинить в ереси. Мне страшно за тебя!
