– Это же ваши диагнозы.
Но вскоре он вновь погрузился в небытие…
* * * * * * *
Марко проснулся глубокой ночью и ему показалось, что он находится запертым в какой-то коробке, которая будто специально создана для его тела. Это странная коробка, поскольку он может слышать абсолютно все, что происходит вокруг него, но никто не слышит его. Коробка настолько идеально обволакивает его губы и лицо, что он не просто не может разговаривать, но не в состоянии издать даже звука. Поначалу, в первые минуты, это кажется игрой, затем приходит осознание. И он слышит, как без умолку говорит его Мама, как она ласкает его. Как постоянно дергает докторов, спрашивая о его судьбе. И как обещает купить лабрадора, которого она не купила ему в детстве. Ему сейчас слишком холодно. Потом слишком жарко.
Ему захотелось немедленно освободить себя от этих тяжких пут и выйти из этой мерзкой коробки.
– Надо встать со своего ложа, – промелькнуло в голове и он, сделав небольшое усилие, присел на кровати и осмотрелся. На него с четырех сторон смотрели стены, выкрашенные в салатовый цвет.
– Могу ли я самостоятельно дышать? – Он снял с себя какие-то трубки, которыми был прикован к этой, ставшей ему ненавистной, кровати, покрытой зеленой простыней, -Да, дышать я могу. А могу ли двигаться? – он поднял вверх сначала одну, а затем и другую руку – конечности послушно исполняли приказы мозга. Он пошевелил ногами – они вроде в порядке. И тогда Марко встал. Свобода – нет ничего дороже ее! Постояв с минуту, он, покачиваясь от слабости, небритый, с растрепанными волосами и в какой-то странной пижаме, двинулся к стеклянной двери и потянул ее на себя. Здесь была еще одна комната, видимо, для персонала, и в ней он увидел женскую фигуру в белом халате, очевидно, медсестры, она мирно спала, опустив голову на стол и используя вместо подушки свои пухлые ручки. Перед ней находилась аппаратура с какими-то датчиками и мерцающими лампочками.
Марко тихо, чтобы не разбудить, прошел мимо нее и вышел в длинный белый коридор, по обеим сторонам которого располагались двери в палаты. Здесь царила полнейшая тишина, словно всем, и пациентам, и дежурным врачам, было приказано погрузиться в безмятежный сон. Дойдя до конца, он по лестничному пролету спустился вниз, на цокольный этаж, но вдруг услышал громкие голоса у себя за спиной.
– Значит, спят не все, – искрой пронеслось в голове. Он рванул вперед, и заметил перед собой холл госпиталя, показавшийся ему знакомым – ну конечно, это же Санта-Мария-Нуова! Он дважды был в этом госпитале, первый раз – в детстве, когда ему удаляли воспаленные миндалины. А во-второй раз, это было около года назад, когда почти весь академический персонал Университета пришел проведать серьезно заболевшего коллегу с кафедры истории.
