Полез целоваться и получил по физиономии.
— В себя пришел, наблюдатель хренов! Вломился без приглашения — так хоть веди себя прилично!
Гоша моргнул и очумело огляделся:
— А я что, у тебя? А как я здесь?.. — и запнулся. Но не отцепился.
— Что последнее ты помнишь? — я постаралась смягчить тон.
— Ничего…
— Что значит, «ничего»? — гипнозом владею ужасно, но попробовать можно. Я настойчиво посмотрела в воспаленные глаза: — «Скорпионов» помнишь? А мумию?
— Это… да, — наблюдатель зачарованно смотрел на меня, не моргая.
— А потом? Куда пошел?
— К машине.
— Дальше?
— Не помню.
— Ладно. Посмотри на меня. Ничего не замечаешь? Видишь что-нибудь новое, чего раньше не видел?
— Брови, что ли, выщипала? — Гоша начал приходить в себя.
Да, провал…
— Будь серьезнее! Смотри внимательно и говори, что не так!
— Глаза разные, — заметил удивленно.
— А еще?
— А почему?
— Еще что-то видишь? — я не отставала. — Закрой глаза и смотри.
— Как? — он иронично поднял брови.
— Молча. Делай, что говорят! — я начала сердиться.
Наблюдатель зажмурился.
— Вокруг тебя воздух… рябью. И светится… справа. А слева — темное пятно. Всё, вроде.
Я взяла его левую руку и пережала вену на локтевом сгибе.
— Задержи дыхание. Раз, два…
Ослепительное Пламя рассыпалось белыми искрами. Жорик неоригинально повторился русским и общеизвестным. Зойка ахнула. Я устало отпустила наблюдательскую руку. Что и требовалось доказать. Время, как сказал Кыс, — это водоворот, и сейчас на моих глазах оживает то, что спало в старых руслах тысячелетиями.
— Уля, — голос Жорика дрогнул, — это ж нонсенс! У мужчин нет «углей»! И Пламени быть не может!
— Я в курсе, — отозвалась мрачно и попыталась сползти с наблюдателя, но он вцепился в меня мертвой хваткой и как рявкнет:
— Что все это значит, ведьма? Что ты со мной сделала?
— Руки убери! — рявкнула в ответ и снова попыталась смягчить тон: — Ничего опасного я не делала. Только убрала излишек силы. Ты подцепил чужой «уголь». И в твоих интересах попытаться вспомнить, что еще случилось. Я тебя просмотреть через воздух не могу — ты закрыт стеной. Так что иди… в душ, очухивайся и вспоминай. А потом приходи на кухню, если силы остались. Сказку расскажу. А сейчас… отпусти. Не то опять схлопочешь.
И между делом глянула на Зойку. Вероятно, стену ей никто не ставил. Это просто часть исконной силы. Гоша неохотно разжал руки, и я кое-как встала. Ужасно затекли ноги, и от злоупотребления силой начало штормить. Поход в архив откладывается еще на пару дней, да.
