— Полотенце — в шкафчике, а штанов твоего размера у меня нет, — сообщила из кухни, включая чайник. — Но есть стиралка с сушилкой. Да, и дверь не запирай. Мало ли, в обморок грохнешься.
Наблюдатель, гордо промолчав, от стены к стене удалился в ванную. Я вернулась в коридор, собрала косметичку, вручила Кирюше гостевую куртку и задумчиво посмотрела на сферу с туманом. Плети переплелись и пульсировали. Руку приложи — почувствуешь стук крошечного сердца.
— Уль, а что это? — Зойка тоже смотрела на сферу. Сна — ни в одном глазу. Зато я отрубилась бы немедленно и с удовольствием.
— Послед. Остаточная сила нечисти, — я присела рядом с ней на корточки и осторожно спросила: — Зой, ты не знаешь, Алла не была… такой, как ты?
— Мама говорила, она нам родственница, но очень дальняя. А что?
— Позже расскажу, — и задала новый вопрос: — А с тобой не случалось того же, как… с ним?
— Случалось, — девочка кивнула. — Дважды. Один раз — давно, я совсем маленькой была, и после этого я услышала тетю. А второй раз…
— …перед отъездом? — уточнила. — И поэтому Алла забрала тебя и бегом сюда?..
Зойка снова кивнула. Теперь понятно, откуда в ней столько тумана и почему случается частичная трансформация… Послед убрали плохо, клочья остались. Но сейчас с ним возиться уже поздно — срослись. После Ночи выбора рассосется.
…и ночью убили ведьму, а утром девочка проснулась с силой, днем убили ведьму — ночью у наблюдателя образовалось Пламя. Старо предание, но поверить в него придется нам всем. И так же дружно молчать об этом. А ведь есть еще одна убитая…
Я сварила кофе и сунула в микроволновку остатки плова. Зойка забралась с ногами на диван, а шокированный Жорик сел рядом. Кирюша, судя по возне, рылся в наблюдательской куртке. И пусть, может, что интересное найдет…
Гоша появился из ванной взъерошенным и в одних джинсах. Глянул угрюмо и сел на табуретку.
— Знакомьтесь, кстати, — я налила себе кофе.
— Его величество король Георг, — дух встал и чопорно поклонился. — И дивчина наша, Зоя, на опеке.
Я тихо хмыкнула, не удержавшись. Жорик оскорбленно поджал губы и надменно поправил удавку. Наблюдатель равнодушно кивнул призраку, а вот на Зойку посмотрел с интересом. Она ответила ему аналогичным. И на секунду между ними промелькнула… общность. Сопричастность. Так в толпе фанатов «Спартака» смотрят друг на друга два потерянных болельщика с шарфиками «Зенита».
— Гош, чаю или кофе? Есть хочешь?
— Хочу, — он потер небритую щеку. Белая кожа начинала шелушиться и облазить, являя привычную, смуглую. — Все хочу.
