— А ежели свое Пламя есть, а? — Жорик сел и посмотрел на меня очень внимательно. — Як у дивчины костер в крови?
— Тогда на кой ей второе, раз свое есть? Не вижу логики.
— Да-с, да-с… — он почесал щеку. — Но все-таки?
— Не знаю, Жор, правда.
Он снова лег на спину и уставился в потолок. Я зарылась в записи, но на душе было беспокойно. И отнюдь не из-за Жориковых вопросов. В душе занозой засело… ожидание. Прежде я испытывала подобное, когда хипповала без связи, и тетя с мамой начинали меня искать, используя подручную магию. И я сидела на шкафу, как у телефона, ожидая, когда… позвонят.
— Но тетю точно положить хотят, — вернулся к своему призрак.
— Не спорю, — я взяла второй ежедневник. — С новой Верховной, как и без нее, защита Круга пошатнется.
А тут — тюрьма лезет… М-мать.
Раздался звонок. В дверь. Длинный и требовательный. Вот и оно…
— Кого ждешь? — Жорик порывисто сел.
— Никого, — я напряглась.
Глянула за дверь и не поверила собственному внутреннему взору. Туманная стена. Как у Зойки. Я безрезультатно ворошила воздух, а в дверь звонили снова и снова.
— Надо уж или открыть, или отсюда по башке… — занервничал призрак. — Дитятю же ж розбудить…
Я слезла со шкафа и вооружилась привычной воздушной удавкой. Кирюша нервничал, переступая с ноги на ногу. Зойка сонно выглядывала из дверной щели. Жорик опасливо вышел в коридор и затаился за моей спиной.
— Все на кухню, — скомандовала я и посмотрела в глазок. Темно. Лампочки перегорели, что ли… — Кто там?
Ответом — очередная длинная трель. Ладно… Я быстро распахнула дверь и снова не поверила своим глазам. На пороге, шатаясь, стоял Гоша, не похожий сам на себя. Все те же подранные «скорпионами» джинсы и кожаная куртка, но лицо — белое как мел, кожа тонкая, пергаментом обтянувшая резкие скулы, щеки ввалившиеся, глаза закрытые. Именно закрытые, как во сне. Ладонь на звонке. И сам он стал… меньше, так ежился, сутулился и сжимался.
— Гош?.. — окликнула осторожно.
Он опять не ответил. Пошатнулся, ища плечом опору, и рухнул в дверной проем. Я едва успела отскочить и подстелить ему воздушную «подушку».
— Это шо ж с ним, э? — Жорик присел рядом на корточки. — Это кто таков?
— Летун твой… прилетел. Помоги-ка.
Мы сообща перевернули наблюдателя на спину. Кирюша закрыл входную дверь и встал на стреме. Зойка выглянула из комнаты и с любопытством присела на корточки.
— Жор, снимай с него куртку.
Я проверила пульс. Зашкаливает. Руки ледяные и лихорадочно дрожат. Я нахмурилась. Знакомые симптомы. Но не для человека. Впрочем, он мог и отравиться… Но — стена, которой раньше не было?.. Я оттянула наблюдательское веко и выругалась про себя. Серую радужку и зрачок затопил туман. Опять туман.
