После разговора с целительницей кое-что прояснилось, и на меня нашла грусть.
«Так! Не раскисать! — попытался взять себя в руки. — У разбойников уцелел, так что и с остальным справлюсь! И, вообще, выйду из лазарета — пойду в библиотеку. Нет друзей — подружусь с книгами. Ведь должна же быть от меня польза!» — я еще остро помнил чувство беспомощности, когда очнулся и осознал: ничего не умею, не знаю, и некуда идти. Тогда клятвенно обещал себе научиться чему-то.
На следующий день мадам Лужо принесла чистую форму, пахнущую свежестью.
— Благодарю. Что бы я без вашей помощи делал?!
Накануне я с волнением представлял, как придется в старых лохмотьях, скрываясь ото всех, пробираться до склада за новой формой.
— Мелочи, Сидерик.
— Как смогу отблагодарить вас?
Она пригладила темную прядь за ухо, призадумалась и ответила:
— Когда начнется отработка, надеюсь, ты со всем старанием будешь пропалывать наши лекарские грядки.
— Обещаю. А когда отработка?
— Да хоть каждый вечер, если тебе будет нечем заняться.
Я кивнул.
— А теперь одевайся, и пойдем, провожу до комнаты…
Серые штаны и курточка, с блестящими пуговицами, на которых красовался стилизованный луч, выглядывающий из-за тучи, висели на мне, как на пугале. Зато ботинки пришлись впору. А на синюю рубашку, тоже широкую в плечах, даже не обратил внимания. Ее не видно. Так же прилагалась плюшевая шапочка и темно-серые носки.
— Какой же ты худой! — вздохнула целительница, и я от смущения вцепился в полу куртки. — Себя-то видел?
— Нет.
Она достала из кармана синего платья небольшое зеркальце, женское, милое, с тоненькой чеканной каемкой, и протянула мне.
Поднеся, я увидел светлые волосы с золотисто-серым отливом, бесцветные брови, щелочки-глаза, радужку болотного цвета, тонкие губы на худом, бледном лице и вздернутый нос. Ах, да! Забыл про торчащие уши, будто меня за них только и таскали. Смотрел на себя и не верил отражению.
— А сколько мне лет? — поднял за задумчивую целительницу глаза.
— Четырнадцать. А ты сколько думал? — она кивнула, и мы пошли. Точнее она шла, а я плелся следом, вертя головой по сторонам. Иногда я выглядывал из лазарета и успел мельком рассмотреть стрелочные витражные окна, плиточный пол с почерневшей, кое-где потрескавшейся плиткой, арочные потолки с затейливой лепниной. Но теперь, спускаясь по винтовой лестнице башни, чувствовал себя мелкой букашкой в величественном строении.
— Нам недалеко. Запоминай. В южной башне располагаются боевые маги, западной — бытовые и менталисты, восточной, — обвела рукой помещение, — целители. А в северной, куда пройдем по крылу, все остальные. Посмотри. — Проводница остановилась у приоткрытого окна. — Видишь, здание, смыкающее башни? Это одно из четырех крыльев. В них находятся комнаты преподавателей и студиозов.
