8.2. События Катыни
Итак, в сентябре 1939 года произошел раздел Польши между СССР и Германией. Польская армия прекратила сопротивление и около полумиллиона солдат и офицеров попало в советский плен. Большая часть польских военнопленных солдат была советскими властями отпущена, а вот пленные офицеры, жандармы и полицейские были оставлены в советских лагерях. Эта группа военнопленных была рассортирована по трем лагерям — Старобельский (Луганская область), Осташковский (г. Осташков) и Козельский (в 70 км от Калуги). До весны 1940 года родные поддерживали переписку с этими пленными. С весны 1940 года письма от них перестали приходить, и всякая связь с военнопленными из этих лагерей была утеряна.
Весной 1940 года бо́льшая часть этих пленных была в обстановке глубочайшей секретности расстреляна. Выяснилось это гораздо позже. К настоящему времени твердо установлены три места, захоронений расстрелянных поляков из этой группы. Это Катынский лес под Смоленском, Харьков (район Пятихатки) и село Медное в Калининском районе под Тверью (бывший город Калинин).
Первым было обнаружено захоронение в Катынском лесу. Это произошло в феврале 1943 года, когда местные жители сообщили оккупационным немецким властям о месте, где захоронены поляки, расстрелянные советскими органами. На указанном немцам месте были обнаружены большие братские могилы. Ниже приведен рассказ того местного жителя, который сообщил немцам о расстреле поляков. Свой разговор с ним привел в книге «Катынь» Юзеф Мацкевич, участвовавший в работе по вскрытию Катынских захоронений в 1943 году.
«– Раз я уже вспомнил о лете 1942 года, — продолжал Кривозерцев, — приходится сказать, именно тогда я впервые снова услышал о расстреле польских военнопленных в Катыни. [...].
Как-то в русской газете, выходившей в Смоленске, я прочел, что в Советском Союзе создается польская армия, но генерал Сикорский не может отыскать своих офицеров.
Теперь уже могу признаться: это я был первым, кто сообщил немцам о массовых убийствах в Катыни. Как сейчас помню: я сунул газету в карман и пошел в канцелярию немецкой тайной полевой полиции в Гнездове. Во главе ее стоял офицер по фамилии Фосс. Я сказал переводчику: "Сикорский ищет своих офицеров, а они лежат тут в земле, в Косогорах". Переводчик отнесся безразлично к моему сообщению. Я волновался, и его безразличие огорчило меня и задело за живое. [...].
