Не замечая этого невнятного лепета, Николя втолкнул его в комнату и, захлопнув за собой дверь, дёрнул китель, отщёлкивая крючки.
Ян сглотнул, завороженно глядя на его обнажившийся торс, и замолк.
— Ты что? — тихонько спросил он.
Николя не ответил. Подошёл к нему и, взявшись за воротник, точно так же дёрнул полы кителя в сторону, так что Ян успел только ойкнуть.
— Раздевайся, — приказал Николя.
Спорить Ян не решился. Торопливо стянул штаны вместе с бельём и едва успел сбросить их на пол, когда Николя толкнул его, прижимая спиной к стене, выбивая дыхание из груди. Приник губами к его шее и впился зубами в нежную кожу — болезненно и зло.
— Николя… — прошептал Ян и поймал Николя за талию. Обнажённая кожа казалась нежной и мягкой — как бархат, так что руки убирать не хотелось совсем, и Ян на секунду поддался порыву, поглаживая её. — Николя… — повторил он, чувствуя, как сознание уплывает.
В следующую секунду Николя развернул его лицом к стене, так что Ян едва успел подставить предплечье, чтобы не удариться лбом. Руки Николя дёрнули назад его бёдра, заставляя бесстыдно выставить зад.
Ян взвыл, когда что-то влажное ворвалось в его неподготовленный проход.
Он задышал тяжело и прикусил кожу на руке, чтобы не закричать, а Николя продолжал двигать пальцами внутри него жёстко и быстро, не позволяя привыкнуть.
— Что, нравится платить за спор? — прошептал он в ухо Яну, и тот почувствовал, как от прикосновения горячего дыхания по шее разбегаются мурашки. Он хотел ответить, но смог лишь простонать тихонько, потому что пальцы Николя исчезли, и их сменил его большой и горячий член.
Ян взвыл. Было больно, но в паху разливалось возбуждение.
— Николя… — пробормотал он ещё раз, а через секунду зубы Николя впились в его шею, вырывая новый стон.
Ян качнул бёдрами назад, двигаясь навстречу восхитительной боли, пронзавшей его насквозь и разжигавшей глубоко внутри пожар. Николя уже насаживал его на себя вовсю.
Весь мир превратился в суматошный ворох шумных вдохов, стонов, хлопков кожи о кожу, и, наконец, Ян взвыл ещё раз, громче и протяжней, чем прежде, и выплеснулся на стену.
Николя сдавил его бёдра и рванулся особенно глубоко в пульсирующее нутро, а затем замер, тяжело дыша, уронив подбородок Яну на плечо.
Ян медленно трезвел. Он боялся пошевелиться, чтобы только не прогнать наваждение, чтобы не напомнить Николя о том, что между ними пролегло.
