Обернувшись, Ян увидел, что Николя вытягивает из кармана сигарету и раскуривает её. На него Николя по-прежнему не смотрел, и Яну оставалось только молча разглядывать, как Гринье неторопливо подносит белую трубочку к бледным губам.
— Что он хотел? — спросил Ян наконец. Николя пожал плечами.
Ян прикусил губу.
— Зачем ты влез? — спросил он. — Теперь он будет думать, что на самом деле…
Николя пожал плечами. Затянулся ещё раз и, когда наконец поднял на Яна взгляд, в зрачках его плясали опасные искорки.
— Может, я этого и хотел?
— Зачем? — Ян едва удержался, чтобы не отобрать у него сигарету и не сделать затяг. Не столько потому, что хотелось попробовать, сколько потому, что именно эта сигарета уже касалась именно этих губ.
Николя пожал плечами и отвернулся.
Они снова замерли в молчании. Ян обнаружил вдруг, что его плечо соприкасается с плечом Николя — необыкновенно уютно, распуская по всему телу волны тепла.
Ян прокашлялся, нарушая эту уютную тишину, и мысленно приказал себе взять себя в руки.
— Николя, — сказал он серьёзно, отодвигаясь в сторону, — я тебе благодарен, что выручил и что свозил меня в город… Но я не думаю… — он запнулся, внезапно почувствовав себя дураком. Что он делал? Пытался спугнуть рыбку, которая сама шла в руки?
Яну мгновенно захотелось взвыть, но ни этого, ни чего-то ещё он сделать не успел.
— Мне на пару пора, — сообщил Гринье как ни в чём не бывало и щелчком пальцев послал окурок прочь. Развернулся и направился обратно к зданию, — и не думаю что-либо ещё объяснять.
Остаток дня Ян провёл как на иголках — впрочем, это состояние уже становилось для него привычным.
Гринье определённо что-то нарушал в его гормональном балансе, и Ян даже подумывал уже обратиться к врачу, но решил всё-таки отложить это до конца недели, когда станет ясно, должен ли он так уж беречь себя или — по большому счёту — уже всё равно.
Вечером он принял душ и, старательно укутавшись в полотенце, устроился на своей кровати, чтобы уткнуться носом в учебник.
Николя, как обычно читавший какую-то «Астрофизику», то и дело искоса поглядывал на него, пока наконец не отложил книгу и не посмотрел решительно на Яна.
— Что это с тобой? — спросил он.
Ян стиснул зубы, заставляя себя не оборачиваться, потому что слишком хорошо знал, что увидит на соседней кровати — восхитительного, полуголого, облачённого в одни только мягкие домашние брюки Николя Гринье.
