Я едва удержалась, чтобы не пнуть коленом под круглый зад шагающую впереди Лильку.
Очутившись в каморке, мы достали сигареты, и сразу на лестнице послышался раскатистый бас Ивана Ильича.
Лилька выпустила изо рта струйку голубоватого дыма.
— Сейчас докурю и сбегаю к нему, — объявила она. — Хочешь со мной?
— Я думаю, ты одна справишься, — вежливо отказалась я.
— Ну так, для солидности… — фыркнула певичка, — а впрочем, ты права. Я сама все изложу как надо.
При этом она гордо задрала голову.
Затянувшись еще пару раз, Лилька выбросила окурок и выскочила за дверь, а я осталась, тяня из недр сигареты отвратительную горечь.
Хотя Полина на некоторое время отвлекла мое внимание от Лидии Никитичны, я успела заметить направление, в котором двигалась повариха. Значит, ключ от кабинета надо искать в глубине кухни, в правом углу у окна. И на прилегающей территории.
Если только это не временное его пристанище, и она не переложит его куда-нибудь. Или, что еще хуже, не унесет домой.
Но пока он еще там.
Как же выманить всех из кухни?..
Дверь подсобки открылась, и за ней возникла борец-Таня.
— А где Лиля? — пробасила она, не здороваясь.
— У директора, — ответила я, закашлявшись, словно она застала меня на месте преступления.
Словно она могла вскрыть череп и проникнуть в мои подозрения.
Но кавалерист-девица как будто не заметила моего смущения.
— У директора! — воскликнула она, закатив глаза. — Ей давно пора быть на сцене!
Таня испарилась так шумно, что дверь закачалась на петлях, как при сильном ветре.
«Как ее взяли в официантки? — изумилась я. — Просто слон в посудной лавке!»
Из зала раздались ее бубнящий повышенный голос и хрипловатый извиняющийся голосок Лильки. Через секунду зазвучала музыка, и полилась какая-то разухабистая песня.
Я, вздохнув, взяла ведро и швабру. Пора отправляться в служебные помещения.
И опять та же легкая мысль полоснула острым лезвием по сердцу.
Как же выманить всех из кухни до закрытия бара?..
Хотя бы на пять минут…
Раздумывая, я побрела мимо стойки. Походя оценила ситуацию. Лилька голосит на сцене, Вовка трет бокалы, Таня записывает заказ у столика возле окна. Ни Насти, ни посетителя в пиджаке и шляпе.
Похоже, он упущен мной навсегда.
Заглядевшись, я притормозила у поворота в темный коридор.
— Арина! — мягко окликнул меня бармен.
Я вынырнула из глубоких раздумий и перевела на него глаза.
Вовка был один — перед стойкой никого не было. Бокалы он уже вытер, и они шеренгой громоздились перед ним на полочке. Я застала его за приготовлением какого-то аперитива. Держа двумя пальцами кусочек лимона, он посмотрел мне в самую глубину глаз. Взгляд его был все тот же, странный, теплый и пронзающий одновременно.
