— Привет, покурим? — обратилась она одновременно ко мне и Вовке.
Перед моим мысленным взором вновь маняще засиял ключ.
— Мне кабинет вымыть надо, — попыталась я отвертеться.
Но Лилька, как муха, впилась мне в плечо маленькими, но сильными пальчиками.
— Успеется, — объявила она и потащила меня в комнатенку под лестницей.
Едва мы достали сигареты, как дверь открылась, и вошел Вовка
— Арина, ты кофе забыла, — сказал он и поставил стаканчик рядом с банкой из-под сельди.
Как он настойчив с этим кофе! И этот его взгляд… А вдруг он действительно меня отравит?.. Вон что было после «Самарканда и Бухары»!
Да зачем ему это?! — одернула я себя.
И в голове сразу всплыл шепот у двери.
«А если она поймет?.. Да не поймет она ничего!»
И непонятно было, мужской звучал голос или женский. А если это был Вовка?..
— Не хочу, — решительно отставила я кофе в сторону.
— Ну, не хочешь — как хочешь, — легко согласился бармен и вытащил сигарету, — я хотел угостить… Ладно, сам выпью.
И спокойно глотнул из стаканчика.
— Дай и мне, — попросила Лилька.
Я внутренне обозлилась на себя. Вот дура! Поменьше надо на ночь детективов смотреть…
Я поднесла к губам сигарету и невольно взглянула на часы. Бог мой! Почти половина десятого!
«Иван Ильич обещался ноне пораньше быть…»
Срочно в кабинет!
— Ты чего так заметалась? — усмехнулась Лилька, наблюдая, как я живо натягиваю на себя синий халат.
Но я, не ответив, схватила ведро и швабру, бросила в банку выкуренную до половины сигарету и стрелой вылетела за дверь.
Очутившись в кабинете, я раздвинула тяжелые стулья, прямиком проползла под стол и сразу же увидела таинственный ключ. Он, как и в прошлый раз, мигал мне мягким золотом из своего углубления. Маленький, но сделан очень тонко, не абы как. Достать бы его… но времени совсем нет.
И чего я к нему привязалась, к этому ключу? На кой черт он мне сдался?.. Однако, интересная вещица! Я вылезла из-под стола и начала уборку. Если останется время, постараюсь его выковырнуть.
Зачем?!.
Я ужасно спешила, но времени не осталось. Я едва-едва успела выскользнуть из кабинета, когда на лестнице раздался голос Ивана Ильича:
— Добрый вечер, а рога я…
Какие рога?..
Я быстро спряталась под лестницу, ведущую наверх, ту самую, которую директор запретил убирать, и тут только сообразила, что Иван Ильич сказал кому-то «Добрый вечер, дорогая».
Точно у него челюсть вставлена! Как говорит одна моя подруга, полный рот дикции. Я хихикнула.
Пончикообразная фигура директора прикатилась к кабинету и исчезла за дверью. Переведя дух, я вышла из своего укрытия и покосилась на уходящую вверх и теряющуюся во мраке витую лестницу. Я захватила из дома фонарик и после того, как все уйдут, осмотрю ее как следует.
