Под густой, гундосый голос Лильки я начала осматривать полутемное пространство зала и сидящих за столиками людей, гадая, что их сюда влечет.
Все столики, кроме того, за которым сидела я, потягивая «Самарканд и Бухару», были заняты.
Приглядевшись к посетителям, я вдруг впервые обратила внимание на то, что они здесь какие-то необычные. Нет, они вели себя тихо, не шумели, но была в них одна странность. Они были как будто… из другого времени, что ли. С удивлением я обнаружила, что одеты они в какие-то старомодные наряды, будто явились прямиком из девятнадцатого века. У противоположной стены, например, сидел мужик, облаченный в грубую домотканую рубаху, перевязанную чуть ли не веревкой. А в центре за широким столиком расположилась странная парочка — благообразный господин, одетый в нечто напоминающее кафтан, и барышня в длинном платье с талией под грудью, в подобных которому ездили на балы юные княжны, насколько я могла судить об этом из книжных иллюстраций.
Оба с удовольствием слушали блатную лирику, вдохновенно исполняемую на сцене Лилькой. Произнося незамысловатый текст, та отчаянно трясла головой и возносила руки к небу. Барышня, словно пришедшая прямо из института благородных девиц, устремила на нее взгляд, полный восторга.
У окна сидел еще один мужик в подобии армяка, перед ним на столе лежал картуз, а рядом стояла банка вполне современного пива «Holstein».
Вытаращив от изумления глаза, я опять прильнула к трубочке с коктейлем.
Из-за поворота появилась Таня и, с грацией бегемота лавируя между столиками, поставила перед парой «барышня и господин в кафтане» огромную пиццу и похожую на кеглю бутылку белого вина.
Ничуть не удивившись их странному прикиду.
Впрочем, не все здесь так выглядят — вон, за столиком, самым близким к лестнице, сидит девица в мини-юбке и ботфортах. Та самая, что укладывала на стойку свое откровенное декольте.
Закончив песню, Лилька смачно прокашлялась. Я перевела на нее взгляд. Она незаметно поманила меня пальцем и спрыгнула со сцены. Это означало, что пора покурить. Захватив коктейль, я быстро пошла за ней.
И опять мы уселись на скамейку, поставили банку и закурили. Вид у Лильки был неважнецкий. Она подняла голову и выпустила в потолок струю синеватого дыма. Потом взглянула на меня, и я вдруг обратила внимание на темные круги под ее глазами и морщинки, тщательно замазанные тональным кремом.
— Смешно, да? — вдруг засмеялась она. — Приперлись крестьяне да дворяне. Тут неподалеку фильм снимают про девятнадцатый век, вот массовка и тусуется у нас.
