― Что? ― невнятно бормочет он.
― Я... мне нужно поговорить с тобой, это важно.
― Я занят, ― отвечает он, проводя рукой по бедру Малибу.
Она ухмыляется, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не отпустить узду ПМС и не дать этой потаскушке пощечину.
― Это важно, ― выдавливаю я.
― Как и то, чем я сейчас занимаюсь, ― скучающе произносит он.
Мудак.
― Мне все равно, что ты сейчас делаешь, ― огрызаюсь я. ― Мне нужно с тобой поговорить.
― Позже.
― Сейчас было бы неплохо.
Он смотрит на меня со скучающим выражением лица.
― Я сказал... позже.
― Это важно, ― выдавливаю я сквозь стиснутые зубы.
Он наклоняется вперед, заставляя Малибу пискнуть.
― Я сказал: позже, нахрен.
Я упираюсь руками в бока и встаю прямо перед ним.
― Что с тобой? Твоя мать уронила тебя на голову, когда ты был маленьким? Нет, не так: ей пришлось бы сделать это много раз, чтобы ты стал примерно таким, как сейчас.
Я почти слышу, как он скрипит зубами.
― Ты идешь по очень тонкой грани.
― И что ты сделаешь? ― насмехаюсь я. ― Будешь сидеть в своем кресле, как упрямый умник? Ты жалок, Димитрий.
― Ты ничего обо мне не знаешь! ― рычит он, сбрасывая Малибу с колен и вставая.
― Я знаю о тебе все. Ты жалеешь себя из-за своей неудавшейся жизни. Вместо того, чтобы изменить ее, ты зациклился на этом, пока не стал таким, ― тычу пальцем ему в грудь.
― Ты ничего не знаешь ни о том, кто я такой, ни о том, почему так поступаю. Если хочешь ненавидеть кого-то за это, ненавидь Хендрикса!
― Хендрикс втрое лучше тебя!
Несколько раз глубоко вздохнув, Димитрий бросается вперед и хватает меня за плечи.
― Хендрикс ― подонок, поставивший команду выше семьи. Он будет истекать кровью, и я сделаю так, чтобы это было медленно и мучительно. И если повезет, я позволю тебе посмотреть на это.
― Ты ― чудовище! Хендрикс не даст тебе победить. Хочешь знать почему? Потому что он хороший, сильный мужчина, который борется за то, во что верит.
― Ну, тогда он не слишком разборчив, не так ли?
Ах, зараза.
Я так сильно толкаю его в грудь, что ему приходится сделать шаг назад.
― Знаешь что? Надеюсь, он заставит тебя заплатить!
Я разворачиваюсь и выбегаю из комнаты, чувствуя, как дрожат от ярости руки. Слезы, наконец, вытекают из глаз и катятся по щекам. Я спотыкаюсь раза четыре до того, как достигаю лестницы на палубу. Я бросаюсь вверх, дрожа так сильно, что клацаю зубами. Я поднимаюсь на палубу, где дует прохладный свежий ветерок. Упав на колени, обхватываю себя руками и хватаю ртом воздух.
