— Как же так! Все же было нормально. Никакой твоей вины и не было. А если что-то не понравилось, то можно было просто снизить бал, дать штрафное очко, пожурить…
Посчитаем и ее тоже: три.
— Какая разница?! — Вдруг гневно произнесла я. — Пошло оно все…
— Тихо, тихо! — Тон Анжелики изменился, стал предупреждающим, и еще в нем слышалась забота. — Успокойся. Я так думаю, что все обойдется. Как говорила моя бабушка, перемелется — мука будет.
— Достало все! — Зашипела я, но, все же, сдерживала голос, чтобы особенно никто не слышал. Вон, как многих интересовало подсмотреть чужие эмоции. Некоторые просто, как питались, негативом. А больше всего обидно, что свои же ведь были, с одного мира. Сейчас же, как враги злейшие получались. Сколько их? Одна, две, три… Почти все. Вот ведь дела!
Девчонки косились, но не подходили близко. И может, так даже было и лучше — не до лживых сочувствий мне уже сегодня. Если честно, хотелось скорее остаться одной, отгородиться от окружающих, от всего, а особенно выпасть из этого мира. Пусть бы и в другой. Мне было все равно, раз в этом так все перекосило, скрючило, закрутить в клубок какой-то получилось. Спутанный. Знаете, когда неумелая или рука рассеянного человека наматывала нить пряжи? Вот и мне события, случившиеся за эти дни, казались сейчас никчемным колтуном. И совсем не наблюдала у себя сил разобраться с ним. Ну, совсем.
Вот поэтому я и поспешила убраться, куда подальше. Чувствовала свой предел. А в минуты слабости предпочитала остаться с собой наедине. Не в моем характере было плакать в чье-то плечо, хоть, порой, и очень хотелось. Пробовала — знаю. Вот и пошла к себе в спальню. Почти добрела, но уже, стоя перед дверью, представилась глазам картинка, как комкала бы в руках подушку, металась на смятой постели, и поняла, что мне не хочется заходить в комнату. Развернулась резко, прошла быстро по коридору и по боковой лестнице спустилась к дверям в сад.
А там поняла, что уже вовсю наступил вечер. Местное оранжевое светило сегодня выглядело почти красным — тот его край, что еще не успел погрузиться-утонуть в ставших темно-бордовыми морских водах. Тени от ближайших деревьев стали насыщенными и чуть не черными и протянулись совсем далеко, Чуть до ног моих не достали, когда вышла на крыльцо и на нем остановилась. Идти, не идти? Через полчаса стемнело бы совсем. Но и, куда деться еще, тоже не знала. Поэтому шагнула вперед и отсчитала три ступени вниз, чтобы оказаться на гравиевой дорожке. А дальше зашуршала по ней просто по прямой.
