Я взглянула на Повелителя, он нахмурился. Покосилась на главного дракона, у того были крепко сцеплены пальцы в кулаках, что даже суставы побелели. И тогда я взглядом потянулась к Жертьену. А он, оказывается, смотрел на меня. Серьезно так смотрел, с осуждением. И тогда, используя зрительный контакт, я как взмолилась:
— Помоги! Очень тебя прошу! Заклинаю, спаси ситуацию!
И представьте себе, я знала, что он меня понял, что не проигнорирует этот немой крик о помощи, не останется безучастным. Уверена была, что маг меня спасет. Так и вышло. Жертьен приподнялся с кресла, треснул Гратьена по плечу, что тот подпрыгнул на месте, и ему засмеялся.
— Друг мой! Да теперь можно сказать, что ты крещен огнем! Так и есть. Древний ритуал вступления в строй нового воина у драконов таков, что мужчина проходит сквозь струи огня. Ведь так? А ты прошел его без особого урона, Гратьен. Подумаешь, опалена маленькая прядка волос! Наш дворцовый парикмахер сделает потом так, что все только позавидуют твоей стрижке. Красавчик ты наш!
И грянул хохот. Сначала засмеялись демоны, потом веселье перекинулось и на драконов, но те всячески пытались ему противостоять — опасались, что со смехом вместе огонь снова мог бы вырваться наружу.
— Уф! — Выдохнула я с облегчением, но осторожно покосилась на Повелителя.
И что вы думаете? Он с внимание и полуулыбкой смотрел… На кого? А на нас с Жердью. То его смерит взглядом, то за меня примется. И губы кривил так, что жди новых неприятностей. Вот они и не заставили долго себя ждать. Почти сразу же, как отсмеялись над шуткой мага, король поднялся с места и объявил об окончании обеда. Далее поманил меня к себе и сказал:
— Все закончилось благополучно, Ириньяс. Но могло бы быть и иначе. Ты понимаешь, о чем говорю? Поэтому у меня сложилось неоднозначное мнение о твоем выполнении задания. Настолько, что теперь надо хорошенько подумать, что с тобой делать. Торопиться не стану и объявлю о своем решении завтра. Возможно, к вечеру. Жди.
Повелителя я выслушала, воле короля поклонилась, глазами проводила его удаляющуюся фигуру до выхода из зала, а потом стояла и некоторое время смотрела в опустевший дверной проем. Чтобы сдержать близкие слезы, пришлось прикусить губу. Но я справилась, не разревелась позорно, а всего лишь выглядела со стороны задумчивой и немного грустной. Надеялась именно на это. Потому что, чувствовала на себе множество взглядов, несколько десятков, они были разные, но сомневалась, что сочувствующих насчиталось бы больше трех. И так, напротив меня замерла Маринка, и ее переживания за меня угадывались, но не были выставлены на показ. Раз. Справа меня только что обошел Бонлинг, он тащил за руку упирающуюся жену, и Наташе только и удалась, что пару раз обернуться в мою сторону, чтобы своими крупными влажными от близких слез глазами попытаться выразить поддержку. Два. Очень близко, чуть за спиной и слева, не видела, но слышала ворчания Анжелики.
