Мужчины, которых она хотела застрелить, выглядели именно так. Темные костюмы, солнцезащитные очки, блестящие глоки. Более того, они знали, на что она способна, и готовились к худшему. Но как они смогли накачать её наркотиками? Они даже не приблизились к ней. Значит, виноват кто-то другой.
Так… кто ещё там был?
Она никого не заметила, и это пугало больше всего на свете. И с трудом сглотнула новый ком в горле. Быть похищенной — снова — она боялась этого всю свою жизнь. Похитив впервые, её изучали, использовали. Причиняли боль. Она проснулась привязанной к столу, её голову вскрыл какой-то ученый-мудак, который смог загрузить информацию с компьютера прямо в её мозг. Если на этот раз за всем этим стояло правительство, то насколько плохо всё окажется для нее?
Внезапно раздался стон — не её стон.
Габби попятилась, пока не уперлась в стену. Беспорядочный стук её сердца казался слишком громким, словно сигналил тому, кто прятался на другой стороне камеры.
— Привет, — прохрипел мужчина. Цепи брякнули об пол, но Габби не двинулась с места. Он тоже был скован? — Есть здесь кто-нибудь?
Паника отступила. Отчасти.
— Я здесь, — ответила она дрожащим голосом.
Возникла пауза. А затем прозвучало шокированное:
— Габби? Это ты?
Узнав голос говорившего, у Габби отвисла челюсть.
— Шон?
— Где мы находимся? Что происходит? — Чем больше он говорил, тем более твердым становился его голос, и тем лучше она слышала этот низкий сексуальный тембр, подпитывающий её тайные фантазии последние несколько недель. Фантазии, которые лучше было бы забыть.
— Я прикована к стене, — ответила она ему. — А ты?
— Да. Я тоже.
Зачем кому-то похищать их обоих? И насколько ужасно с её стороны чувствовать облегчение, что они оказались здесь вместе?
— Ты знаешь, кто нас похитил? — спросила она.
— Нет, прости. Помню лишь, как выходил из квартиры и какой-то парень спросил, сколько времени.
Хорошо. Итак. Её правительственная теория оказалась верна. Шон являлся телохранителем хозяина ночного клуба, на того же владельца работала она, но Шон — нормальный. Мрачный, да, и чертовски горячий, но всё же нормальный. У правительства не было причин похищать его и изучать.
Если… что если они выяснили, как сильно она его желает, и думали использовать против нее? Они могут угрожать ему, если она откажется сотрудничать. Она застонала.
— Тебе больно? — потребовал он тоном, в котором в равной степени смешалось беспокойство и гнев.
Пока нет, подумала она, не отрицая, что его забота согревала.
