– Блин! – страстно выдохнул он. – Вот это жопа! Тит, иди-ка, глянь, что ты променял на святых старцев.
Гриша уступил Титу место у замочной скважины, и зловонный мужик припал оком к щели. Первые секунд десять ничего не происходило – Тит стоял, согнувшись, не шевелясь и не меняясь в лице, затем вдруг громко задышал, стремительно запустил руку в штаны и самым непотребным образом попрал все заветы святых старцев.
– Тит, на все руки блуд, немедленно прекрати! – возмущенно зашептал Гриша, пытаясь силой оттащить холопа от двери. Но это оказалось непросто – Тит будто прирос глазом к замочной скважине.
– Тит, пойдем в нашу резиденцию, там закончишь, по памяти! Здесь нельзя. Не дай бог услышат. Ведь кастрируют же. Ладно, тебя, тебя не жалко, но и меня ведь тоже могут.
Но напрасно Гриша пытался увести Тита. Громко сопя и сотрясаясь всем телом, бывший праведник довел дело до логического конца. В самый кульминационный момент Тит уже готовился издать громкий счастливый стон, но Гриша зажал ему рот и, понижая градус кайфа, пробил мужику по печени. Обломать кайф не удалось, но хотя бы обошлось без звукового сопровождения.
Отпихнув дебильно улыбающегося Тита от двери, Гриша припал к замочной скважине, но было поздно – Танечка уже легла и спрятала свое прекрасное тело под одеялом. Мимо ее ложа прошла Матрена в ночной рубашке до колен, затем свет в комнате погас. Повернув к Титу перекошенное яростью лицо, Гриша проворчал:
– На Танечку этого больше чтоб не делал, понял? На крепостных девок делай. А на Танечку нельзя!
Тит, расплывшийся в счастливой улыбке, сполз по стене на пол и прошептал, закатив глаза:
– Важно!
Впрочем, счастье Тита продлилось недолго. Уже на обратном пути его стало одолевать раскаяние, а к тому моменту, когда они добрались до отведенной им коморки, Тит готов был прямо сейчас идти к святому старцу Маврикию и исповедаться в греховном деянии. Едва войдя в каморку, Тит бросился на колени перед маленькой иконой, что стояла в уголке на полочке, и, суетливо крестясь, залился горючими слезами. В его бессвязном бормотании Гриша расслышал что-то о дьявольских соблазнах, о великом раскаянии, а так же неизбежные обещания на тему: больше так не буду. Гриша слушал фанатика с ухмылкой на лице, а когда Тит сделал паузу, дабы отбить три десятка поклонов с ударом лбом о грунт, мечтательно произнес:
– А согласись, жопа у нашей барыни просто волшебная.
– Чур! Чур меня! – забормотал Тит, пугливо косясь на Гришу. – Избавь господь от соблазнов дьявольских.
