– Как? Сразу про брачный сарай заговорил? – возмутилась Танечка. – Какое неслыханное хамство! И еще этот подарок…. Огрызок – ну что за подарок? Мог же он тебе хотя бы цветов нарвать с клумбы.
– Цветы рвать нельзя, – сказала Матрена. – Герасим не велит. В том месяце один из поваров сорвал цветочек, так Герасим подбежал к нему, замычал, и ударил по голове ломом.
– Какое неслыханное зверство, – равнодушно протянула Танечка. – А этот Герасим, он такой большой и страшный. На медведя похож. А почему он мычит все время?
– Глухонемой.
– Надо же…. Глухонемой.
Тут Матрена, явно желая порадовать госпожу свежими сплетнями, сообщила:
– К нему Олька прачка давно бегает. Рассказывала, что у него вот такой вот большой!
– Ого! – потрясенно выдохнула Танечка.
– Вот, видишь, – зашептал Гриша Титу. – Пока ты тут святых старцев слушаешь, развесив уши, глухонемой тормоз всех прачек уже перетрахал. Где Герасим, а где мы? Да по сравнению с нами он вообще никто. Мы с тобой реальные пацаны, крутые парни. Конечно, размер имеет значение, но, Тит, ты не волнуйся: я не я буду, если этого Герасима следом за Яшкой не отправлю. А то гляди, как устроился. Ничего, вот избавимся от этой глухонемой секс-машины, и все прачки к нам побегут.
Матрена, тем временем, выложила все, что знала об отношениях Герасима и Ольки прачки. Танечка все громче возбужденно вздыхала, Гриша залил всю дверь похотливой слюной, которая лилась из пасти Ниагарским водопадом.
– Ну а у вас с Яшкой ничего не было? – спросила Танечка, наслушавшись пикантных подробностей.
– Нет, барыня.
– И что, даже не целовались?
– Целовались один раз.
– Правда? И как?
– Не очень.
– Почему?
– От него туалетом пахло. Он ведь как раз перед этим уборную вашего папеньки языком вылизывал. Мне не понравилось.
– Тит, дабы не попасть впросак, сразу распределим обязанности, – прошептал Гриша. – Ты вылизываешь сортиры, я целуюсь с девчонками.
– Господи, как вы живете! – с чувством произнесла Танечка. – Вместо цветов огрызки от яблок, вместо одеколона… даже стыдно сказать что. Это ужасно. Никакой романтики. Правду говорят, что высокие чувства чужды крепостным.
Тут Танечка, судя по звуку, зевнула, и сказала:
– Что-то в сон клонит. Раздень меня, Матрена.
Гриша стремительно оттолкнул Тита в сторону и жадно припал глазом к замочной скважине. Кровать Танечки стояла как раз напротив двери, так что обзор открывался превосходный. Сквозь замочную скважину Гриша увидел женскую попу потрясающей красоты, стройные длинные ножки, и едва не снес головой дверь. Как же ему хотелось оказаться внутри!
