— Матерь Божия! — вырвалось у неё, когда это наконец удалось. Киллиан лежал на полу, прислонившись к столбу, подпиравшему крышу, и тяжело дышал. Света лампы было недостаточно, чтобы разглядеть всё как следует, но окровавленные руки и пятно, расплывающееся на груди, сразу бросалось в глаза.
____________
*Псалом 22: 1:4. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня.
========== Глава 8 ==========
Киллиан дышал тяжело и часто, и в пляшущем свете керосиновой лампы его лицо, покрытое бисеринками пота, казалось бледным, почти серым. Алексис, повесив лампу на крюк над его головой, опустилась на колени, боясь дотронуться до окровавленной груди. С каждым вздохом рубашка сильнее пропитывалась кровью.
— Вы сможете дойти до дома? — Алексис, взяв себя в руки, смотрела строго и серьёзно. Два года в госпитале не прошли даром — она знала, что делать.
— Я останусь здесь, — просипел Киллиан. — Не хочу испачкать чистые полы.
— Не говорите ерунды! — возмутилась Алексис. — Я не оставлю вас истекать кровью в амбаре! Поднимайтесь!
— Оставьте меня в покое! — Киллиан смотрел на неё с неприязнью, и Алексис уже собиралась ответить колкостью, когда поняла — ему больно. Очень больно и, наверное, страшно, но он ни за что этого не покажет.
— Я помогу. — Она смотрела серьёзно, прямо в почерневшие глаза. Киллиан слабо кивнул, сделал попытку приподняться, и тут же рухнул, зашипев сквозь зубы.
— Соберитесь. — Алексис надеялась, что голос её не дрожит. Запах крови, неровный свет, сдавленные стоны — слишком уж всё это напоминало госпиталь и то, что хотелось забыть. Чужую боль, чужие страдания, чужую смерть.
— Упрямая женщина! — процедил Киллиан. Дыхание стало прерывистым, он закатил глаза, слегка приоткрыв рот. Подождав пока успокоится, Алексис оперлась на колено, обхватила Киллиана за спину, закидывая руку себе на плечо, и начала подниматься. Зашипев, он попытался встать, хватаясь за её талию и цепляясь за шаль. Медленно, осторожно они пошли через двор, несколько раз останавливаясь, чтобы передохнуть — причём, неизвестно, кому больше нужен был перерыв. Когда они достигли порога, по лицам обоих струился пот, и Алексис, с трудом втащив Киллиана, буквально уронила его на шкуру перед камином. И выпрямилась, чувствуя, как подрагивают от напряжения мышцы. Он, кажется, от удара потерял сознание, но сейчас это было даже хорошо — не так отвлекало. Поставив на ещё тёплую печку чайник, Алексис зажгла две лампы и расположила их с двух сторон от раненого. Он лежал на боку, и худшие подозрения подтвердились, стоило посмотреть на спину — пуля осталась внутри.
