— Как его зовут? — спросила хозяйка дома.
Марушка с Лисом переглянулись.
— Мы не… — начала Марушка, но Лис перебил ее:
— Пафнутий. — И заметив неодобрительный взгляд спутницы, уточнил, — а какая разница-то?
— Я спою ему последнюю песню, чтоб облегчить переход в другой мир, — Рута встала у края стола, в изголовье.
Марушка сжала кулаки, и ногти больно впились в ладони.
— Не нужно ничего петь! — выпалила она, и добавила почти обреченно, — неужели ты совсем-совсем ничего не можешь?
— Мои соседи не жаловались на диких зверей до последнего времени. Да и потом, пострадавшие от когтей бера лечиться ко мне не попадали — тот сжирал всё дочиста, — развела она руками.
— Ты не умеешь исцелять раны от клыков зверья лесного? — не отставала Марушка. — Что ж ты за лекарь?
— Могу чеснока с медом намешать и примочки сделать, — знахарка обессиленно пожала плечами, — от собачьих укусов помогает хорошо.
Марушка скрипнула зубами, не в силах наблюдать, как жизнь медленно покидает тело ее похитителя.
— Тогда я буду лечить его сама. Нагрей мне воды, — скомандовала она.
Рута положила руки раненому на плечи.
— Не нужно, — мягко сказала она, — твой друг без сознания, ему не больно. Отпусти его. Уже скоро он будет в другом мире, вместе в теми, кого любил и потерял…
Речи знахарки убаюкивали Марушку. Она уже готова была согласиться — ну куда ей шить его разодранную кожу дрожащими руками, бередить страшные раны, если нет никакой надежды на то, что похититель выживет и будет хоть чуточку благодарен ей, не говоря уж о том, чтобы отпустить девочку?
Теплая рука Лиса опустилась Марушке на плечо.
— И правда, — поддакнул он устало, — хоть в тепле уйдет, не у затхлого болота. Мы сделали все, что смогли. Дальше, только воду в ступе толочь.
Марушка вздрогнула. «Как бы поступила Федора?» — мелькнуло у нее в голове, и тогда решение пришло само.
— Нет, — Марушка уперто посмотрела на Лиса и Руту, — уходите оба, если не собираетесь помогать. А я исцелю его.
Лис посмотрел на Руту, тяжело нависающую над раненым, на незнакомца — черты лица его заострились, а кожа посерела, будто пыльная, и маленькую решительную Марушку. Она стояла, широко расставив ноги, вжимаясь в пол, будто ожидая, что придется упираться, если ее попытаются насильно оттащить от раненого.
— Командуй, — сдался Лис.
Рута нерешительно переминалась с ноги на ногу. Марушка вопросительно посмотрела на нее.
— Меня мутит от вида крови, — призналась знахарка, прикрывая рот. — И раньше-то не могла спокойно смотреть, а теперь и вовсе сознание теряю.
