Знахарка вздрогнула и подняла на девочку рассеянный взгляд.
— Я очень виновата, — ответила она, неопределенно кивнув.
Лис так и крякнул, споткнувшись на выкопанном корне большого сорняка — опять забрели в огороды. Носилки покачнулись, и Марушка едва успела подскочить и придержать Роланда, чтоб тот не выпал. Заговоренный шнурок поистрепался от постоянного трения о сучковатые стволы осин.
Рута поманила странников рукой — ее бревенчатая избушка маячила впереди. Собачонка, охранявшая дом, даже не высунула головы из ветхой будки. Только зарычала лениво для вида, укладываясь удобнее.
Лис затащил в дом носилки, споткнувшись о порог и приложив-таки раненого о дверной косяк. Следом зашла Марушка. Окинув взглядом нутро бревенчатой избы, вздохнула — не густо. Травы свисали из-под потолка, над окнами, затянутыми мутным бычьим пузырем, щекотали макушки гостей и осыпались на пол высохшими соцветиями, если их задеть ненароком. А вот пузырьков со снадобьями оказалось гораздо меньше, чем в хате Федоры. Девочка заметила глиняную ступку на рассохшейся, испещренной трещинами, как разветвлениями рек, столешнице. Запахи свежескошенных трав невольными напоминаниями о прежней жизни кружили голову. Марушка сглотнула и развернулась к хозяйке избы.
— Его лесной хозяин потрепал, — девочка опустилась на земляной пол у носилок и принялась разматывать рубаху, которой перевязали похитителя. — Я хотела лечить сама, но никогда с такими глубокими ранами не сталкивалась. Ты сможешь подсказать, что делать?
Рута опустилась к раненому. Придирчиво осмотрела мелкие ссадины, взглянула, отодвинув повязку и на рваные раны с запекшейся бурой кровью по краям. Подозвала Лиса, прикемарившего в углу на широком деревянном ларе. Пока рыжий, разминая затекшие конечности, поднимался с насиженного места, хозяйка дома расчистила стол. Расставила глиняные горшочки с порошками у печи, туда же перекочевали и недавно сорванные травы, а лишнее просто смахнула на пол.
— Помогите мне поднять его, — попросила она, указывая на столешницу.
Роланда, уже не стонущего, белого, как первый снег уложили на узкий стол. Рута снесла лучину поближе и склонилась над раненым.
— Я ничего не могу для него сделать, — мрачно сказала знахарка, — он уходит.
— И это всё? Зря мы тебя спасали, что ли?! — взвился Лис, — делай что-нибудь. Я зачем его пер три версты у себя на горбу, когда стоило добить и закопать прямо на месте?
Рута замялась, поглядывая на Лиса. Тот нервно мерил шагами крохотную комнату, едва ли не натыкаясь на стены.
