— В отличие от тебя, — прошипела Бартон и жахнула меня пониже спины, заставив остановиться, выдохнуть с шумом и медленно повернуть вбок голову.
Я все еще не мог понять, что не так с ее запахом, и помимо прочего это раздражало.
Задница. Маленькая, аккуратная задница, обтянутая светлыми джинсами, дразнила невероятно. И я укусил ее, с удовольствием отметив, как Бартон втянула носом воздух, задохнулась от возмущения.
— Еще раз стукнешь, еще раз укушу, — предупредил я гневные речи зануды, и снова направился к гостевым домам.
Эмили затихла, только сопела раздраженно.
Я выбрал ближайший к моему дом и толкнул дверь.
Сюрпризом приезд Эмили не стал. Во-первых, потому что это я попросил Кристин позвонить ей, а во-вторых, потому что тем же вечером два дня назад я имел удовольствие говорить с придурком, который ее увез. Придурком он на самом деле не был, просто бесил меня до чертиков, это иррациональное и контролю не подлежит. В общем, придурок рассказал мне о том, насколько все действительно серьезно с этой шумихой вокруг центра и с Эмили, мать ее, Бартон.
Господи, эта девчонка всегда отлично влипала в неприятности. И в этот раз увязла, похоже, по самую макушку.
Я поставил сумку на комод у входа и спустил Бартон с плеча.
Спустил медленно, крепко прижимая к себе, желая ощутить каждый изгиб, каждую впадинку, выпуклость. Мальчишеские бедра, узкую талию, тонкие косточки ребер.
— Ты всегда была цыпленком, Эм, — покачал головой.
— Меня все в себе устраивает, — тут же поморщилась девчонка, отступая на шаг, разрывая контакт между нашими телами. — В отличие от тебя.
— С чего ты взяла, что меня в тебе что-то не устраивает? — нахмурился. Я не хотел ее оскорбить, не полагал, что она воспримет мои слова так, как восприняла. Это… наводило на мысли.
— И действительно, с чего бы вдруг… Ты слишком плохо меня знаешь, чтобы иметь на это право.
— Ауч, вот это действительно было больно.
— Привыкай, — нехорошо усмехнулась Бартон. — Пока я здесь, твое раздутое самолюбие будет часто страдать.
— Обещаешь? — я опустил руки девушке на плечи, заглянул в глаза.
Роял-флэш. Я же говорил.
Ее волчица эмоции скрывала гораздо хуже, чем сама Эмили. И напряжение, сквозившее теперь во взгляде, невозможно было списать только на раздражение.
— Джефферсон…
Она напряглась сильнее, видимо, для того, чтобы вывернуться, но потом передумала. Осталась на месте.
Поздно, Эм, я заметил.
— …ты что, прошел какие-то безобразные онлайн курсы пикапа для задротов? Ты как Питер Паркер в его пубертатный период.
