Судорожным движением Васильчиков рванул держатели ног и сел.
— На Марсе! — он провел рукой по взмокшему лицу. — Мы на Марсе! — Пилот неудержимо смеялся. Он хотел встать и не мог. Смех или плач судорогой сжал горло. — Кусочек марсианского дня!
Васильчиков пытался крикнуть, но только шептал:
— Ибрай! Сюда, Ибрай! Ракета на Марсе!
Васильчиков видел, как блекнут сигнальные огни автоматов-подсказывателей: зеленый цвет движения и синий — напряжения аппаратов. Дыхание перехватило, сердце забилось так, что Васильчиков, боясь задохнуться, торопливо снял навигационный костюм, окрашенный кровью. Она выступила сквозь кожу на спине.
Только теперь Васильчиков поверил, что его действительно провожали на Марс, что он на самом деле летел к Марсу, что все это происходило в действительности, а не в долгом сновидении и на зеркальном экране в самом деле отражались и бледный лик громадной Луны с неподвижным взглядом мертвеца, и крупные немерцающие звезды в угольно-черной пустоте, и снова Луна, но уже с яблоко, а рядом повисший в бездонном пространстве зеленовато-голубой диск, ничем не напоминающий Землю.
На Марсе! Худое, истомленное полетом лицо двадцатишестилетнего пилота осветилось гордой улыбкой человека, одолевшего пространство между двумя планетами.
В памяти Васильчикова отчетливо проносились клочки давно забытых и таких неожиданных теперь впечатлений.
В один миг Васильчиков успел увидеть себя ребенком на берегу пруда, заросшего чашечками лилий, почувствовал холодок мокрого песка, липкие хвосты головастиков, ускользающих из-под пальцев, острый запах и звонкий хруст на зубах дикой луковицы; и вдруг запах мокрой плотной глины, желтый листочек, упавший на посиневший лоб отца в гробу; и теплые грани решетки ракетодрома для полетов на спутник, милую улыбку тасманянки в ожерелье из цветов среди провожающих; и абрис главного спутника, его круговую сборочную площадку для ракет, свинцовые башни складов горючего и выносные причалы с фигурами астроремонтеров, плавающих на невидимых шнурах привязей; и низкие стены свинцовых бастионов космопорта на залунном спутнике; и изумительную величественную чашу падающей Земли со сверкающими снежными вершинами горных хребтов; и вырастающую голубовато-снежную Венеру; и мертвенно-дикие, словно слепые, скалы на пролетевшем астероиде; и бредовые видения ярких завихрений-туманностей; и призрачные тени потоков метеоритов, закрывающие звездные скопления; и пылающее фиолетовыми протуберанцами косматое Солнце, окруженное огненными вихрями невообразимой красоты.
