— Лирочка, дорогая. С папой все хорошо.
Прозвучавшие слова казались неправдой, но мгновенно остановили безудержный поток слез. Я достала голову из-под одеяла и, громко всхлипнув, посмотрела на маму. Она улыбалась:
— Ты просто пытаешься меня успокоить…
— Зачем мне это? Молодой доктор сказал, что все прошло хорошо, но ближайшие пару дней Ромулу нужен абсолютный покой. Возможно, он даже будет без сознания, под питательными капельницами, на аппаратах, которые заметят мельчайшее изменение. Через два дня доктора вернутся, чтобы проверить, как у него дела.
— Правда?
— Правда, — она поцеловала меня в щеку и кивнула в сторону двери. — Доктор хочет поговорить с тобой.
Постаралась придать своему лицу непринужденное выражение, но мама, словно ведьма, чувствовала все своей удивительной интуицией:
— Передай ему спасибо за помощь.
— Разве ты не поблагодарила доктора?
— Золото мое, раз уж мы говорим откровенно. После подарка от Морааны я чувствую магию. И людей тоже чувствую. Поблагодари Райана. Он достойный молодой человек.
Сказала и уселась за стол, как ни в чем не бывало, заниматься своим зельем. Я так и стояла с открытым ртом, пока не услышала:
— Дорогая, он ждет тебя в коридоре.
Молча взяла предложения от продюсерских центров, поцеловала маму в щечку и вышла.
Волшебница. Истинная волшебница!
Райан действительно ждал, прислонившись к стене и заложив руки за спину. Усмехнулась, глядя на усики и бородку. Сощурив глаза, Макнамара провел по искусственным волоскам ладошкой и надменно заявил:
— Подумываю, не отрастить ли себе такую. Растительность на лице делает мужчину брутальным, а женщины любят брутальных мужчин.
Почему-то сразу поняла, что он иронизирует. Видимо, действие инъекции еще не кончилось. Это радовало, потому решила отпустить шпильку в ответ:
— Хочешь правду? Так ты похож на гея.
— Лапочку гея.
— Если хочешь подцепить мужика, то действуешь в верном направлении!
— Я хочу подцепить тебя, — мужчина таинственно улыбнулся и положил руку на мою талию.
— Скажу тебе две вещи, — замерев от пробежавших по телу мурашек я, тем не менее, сохранила вид полного равнодушия. Не хотела тешить его самолюбие или позволить расслабиться и сбиться с курса на исправление, который блондин явно начал брать. — Во-первых, если ты отрастишь себе такую бородку, я никогда в жизни не выйду за тебя замуж. Во-вторых, убери руку с моей талии.
И улыбочка такая милая-милая, почти приторная. Зато игривый образ спал с блондина, и он серьезно произнес:
