— Говоришь, не хочешь врать? Что такого сказал Клод, что ты настолько сильно изменился?
— Лира, я… я не святой. У меня множество недостатков и любовь к женщинам, ко всем женщинам, пожалуй, главный из них. Однако Клод напомнил, каким я был раньше. В вашем мире нет тех угроз и проблем, которые мне приходится решать в своем. Здесь нет подданных, о которых я должен заботиться, нет монстров, с которыми вынужден бороться, чтобы мои люди могли жить без страха за себя, своих детей, дома и урожай, нет врагов, пытающихся отобрать мои лучшие земли, нет богов, постоянно вмешивающихся в людские судьбы путем интриг и манипуляций. Я потерялся, почувствовал свою ненужность и беспомощность. Стал обычным человеком, таким же, как он или он, — Райан посмотрел за окно и указал на случайных прохожих.
— И это больно ранило твое самолюбие?
— Ты не представляешь, насколько. Еще и проклятье Морааны… От него я схожу с ума и превращаюсь в монстра. В животное. Если не насытить животную сущность, то…
Он осекся, а я не дышала, не желая упустить ни звука:
— То?
— То я сойду с ума и начну убивать. Понимаешь, в свое время я совершил ошибку, за которую теперь расплачиваюсь. И расплата эта слишком жестокая. Мораана знала, что делала. Она заставила меня бежать из собственного мира, где я имел опору и поддержку, вытащила наружу низменные инстинкты, абсолютизировала их, зная, что этот образ жизни затянет. И на сегодняшний день мне сложно сказать, где ее проклятье, а где я. Новый я…
— Но сейчас ты вполне нормальный. Или хорошо играешь.
— Клод поставил мне инъекцию, которая позволяет отсрочить сумасшествие, оттесняет проклятье на задний план. Увы, ее действие прекращается слишком скоро.
Так вот, значит, что это за уколы? Теперь стало понятно, для чего они нужны и почему Клод говорил что-то про вытье волком. Картинка начинала складываться и, судя по всему, блондин говорил правду.
— Значит, наше свидание в Испании…
— Это было искренне.
Райан снова проверил телефон. Он делал это с заядлым постоянством. Хотела задать вопрос по этому поводу, но нас прервал официант. Мужчина молча убрал лишние тарелки, а другой, вошедший следом, принес кофе и разные десерты. Рука сама собой потянулась к белому кусочку торта, усыпанному кокосовой стружкой.
— Я бы посоветовал шоколадный, — Райан начал нервничать. За окном происходило оживление: там стягивалась толпа и, судя по редким вспышкам, это были журналисты. В нашу кабинку вновь вошел человек. На этот раз скрипач. Расположив на плече инструмент, он прикрыл глаза и приступил к исполнению. Легкая, приятная мелодия создавала романтичное настроение. Но в душе родились нехорошие предположения:
