Ожидание нападения затянулось. Тишина казалась странной и неуместной. Опустила ладони и осмотрелась. Птица исчезла, словно ее и не было, Дюк стоял с круглыми от страха глазами, а я не знала, как реагировать на произошедшее.
— Лира, твои… твои запястья.
Я повернула ладошки и оторопела. На левой и правой кистях имелись круглые отметины, испещренные непонятными символами, очень похожими на те, что мы видели на спинах воронов. Только, если у птиц они были выжжены и кровоточили, у меня на руках словно нарисованы черной краской. Плюнула и решила стереть — ничего не вышло. Потерла кисти друг о друга — тоже безрезультатно.
— Дюк! — в панике крикнула я. — Они не стираются!
Друг подошел ближе, попробовал потереть. Разумеется, и у него ничего не вышло.
— Не болит? Чувствуешь какие-то изменения?
— Нет, но убери это с меня!
— Если бы я только знал, как!
Мы беспомощно смотрели друг на друга, и впервые в жизни парочка Лира и Дюк не могла найти решения проблемы.
— Может, рассказать кому-нибудь? Например, Райану?
— С ума сошел? Первым делом выкинет меня из турне, как Хонди!
— И, наверное, правильно сделает. Все это становится не безопасным и пахнет уже каким-то сатанизмом. Птицы без сердец, тайные знаки, оживающие мертвецы… если бы собственными глазами не увидел, я бы тебе ни за что не поверил.
— Да я сама себе сейчас не верю, — глупо разглядывая отметины, прошептала я. — Нужно сфотографировать и тоже отправить Ханне. Поможешь?
Друг помог сфотографировать и отправить новые отметины, а после — замаскировать их, чтобы Райан или Клод не заметили. Если кто и мог пролить свет на природу этих знаков, то наверняка они. Но пока у меня слишком болит в груди, чтобы я могла преодолеть гордость и обратиться за помощью. Если бы меня хотели убить — так бы и поступили. Но здесь что-то другое. Магия… Райан ею обладает. Возможно, не он один в нашем мире имеет такие способности? Приняла решение, что обязательно спрошу его, но позже, когда получу хотя бы какую-то информацию.
Только пришли в себя и уже были вынуждены собираться. Через полчаса мы сидели в самолете, больше не возвращаясь к вопросу об ожившей птице и моих забинтованных кистях. За десять минут до вылета в самолет зашел Райан в окружении фавориток. Судя по довольным лицам всех присутствующих, каждая получила, что хотела. А Райан, словно кот, которому дали жирных сливок, разве что не облизывался, совершенно не обращая на меня внимания.
Клод глядел на творившееся аморальное действо с явным неодобрением, но, по каким-то причинам, мирился с этим. Меня даже затошнило, когда одна из девиц засунула свой язык в рот Макнамаре. Да и он, лапая ее за задницу, в долгу не остался.
