— Вы тут неплохо вышли, — подкольнул друг. — Не хочешь рассказать, как прошло свидание?
Я сначала не знала, как и реагировать, а потом решила, что даже к лучшему, если обо всем станет известно. И не страшно, если всплывет мое настоящее имя. Я не хочу больше лжи. Откусила еще один кусок и, запив кофе, пересказала Дюку события сегодняшнего дня. В том числе и все, точнее, почти все, что услышала в номере Макнамары.
— Ну, дела, — отряхнув руки и переставив пустую тарелку на прикроватную тумбочку, мужчина перевернулся на бок и, подложив руку под голову, внимательно на меня посмотрел. — Любишь его?
— Люблю? — закатила глаза и вместо ответа принялась тянуть сыр с куска. Тугой, как жевательная резинка. Оторвав, отправила в рот и даже прикрыла веки от удовольствия. Вкуснятина! — Нет, Дюк. Его нельзя любить. Конечно, я очарована. И это факт. Но любовь…
— А почему тогда стала его цветочной женой?
Я прислушалась к себе, пытаясь дать честный ответ на вопрос. Но было ли честным то, что я произнесла, отведя взгляд? Лишь отчасти…
— Ты сам видел, сколько там народу! Если бы я отказала, это было бы позором для него.
— Вышла замуж из жалости? — усмехнулся он. — А молодец! Я давно говорил, что тебе это нужно.
— Перестань, — отмахнулась я.
— Что перестать?
— Перестань меня щекотать!
Я дернула ногой и приподнялась, чтобы уличить друга в шутке, но от увиденного выронила тарелку и завизжала во все горло. Только когда поняла, что визг ничего не даст и, в общем-то, занятие бессмысленное, замолчала и ошарашенными глазами уставилась на фотографа.
— Это… это…
— Ворон, — кивнул он. Мужчина уже поднялся с кровати и внимательно разглядывал абсолютно живого ворона, который своим хвостом щекотал мою ногу. Только сейчас одернула конечность и тоже вскочила. Ворон, склонив головку на бок, посмотрел на меня глазами цвета весеннего льда. Светло-голубыми, даже почти прозрачными, с яркими черными точками в центре. Жутковатое зрелище. На спине птицы по-прежнему была пентаграмма, но грудь абсолютно здоровая и цела. Сердце, судя по всему, на месте.
— Бесовщина какая-то, — шепотом протянула я и снова посмотрела на друга, словно ища поддержки. В надежде, что он рассмеется и скажет, что это просто его неудачный розыгрыш. — Он же мертвый был!
— Был, — подтвердил Дюк, подходя ближе к ворону. Не знаю, что друг задумал, но птица, растопырив в стороны крылья, громко каркнула и, взлетев, набросилась на меня. Все, что успела — отгородиться от нее руками. — Лира!
