Ветер швырнул мне в лицо волосы. Райан помог поправить прическу и я улыбнулась уже искренне:
— Дело не в этом. Ты поешь великолепно и твоя… магия, — непривычное какое слово-то, — на меня действует. Иначе, почему я здесь?
Он ласково провел по моей щеке кончиками пальцев и молчал, просто слушая, что я говорю.
— Но… ты поешь о вещах, которые для тебя не характерны.
— Думаешь, я не способен на любовь и искренность?
— Прости, но… думаю, что нет. Ты великолепный актер, певец, артист с большой буквы, но… искренности в тебе не чувствуется.
— Значит, полагаешь, серьезные отношения не для меня?
— Это даже не требует ответа. Достаточно вспомнить твоих фавориток… Они в турне явно не для серьезных отношений. К тому же, я читала, какие конкурсы ты устраивал в самолете…
Не смогла удержаться от злобности и шпильки в адрес блондина, хоть и давала зарок. Мужчина заметно смутился и, опустив ресницы, пропускал между пальцами золотистый песок. Наблюдая, как он плавно сыплется на землю, мужчина произнес:
— У всего есть причины, но мне бы не хотелось об этом говорить.
— Вот видишь. Способен ли ты в действительности на любовь и серьезные отношения? Этот вопрос ты должен задать, в первую очередь, себе. Мне ты ничего не должен.
— Я отвечу тебе вопросом на вопрос. Но не сейчас. Немного позже, — загадочно произнес Райан, чем заинтриговал донельзя. Я терпеть не могла тайны, о которых упоминают вскользь и обещают раскрыть их позднее. Почему нельзя все и сразу? Но здесь, сейчас почему-то казалось, что действительно будет лучше узнавать друг друга постепенно. Мне не хотелось разрушить момент и спешить. Сейчас Райан был другим. Не звездой и плейбоем, он был самим собой. Или снова шедеврально играл? Наверное, мне никогда не узнать ответа на этот вопрос.
Мы болтали, словно старые знакомые о погоде, путешествиях, мечтах, песнях и усердно обходили стороной все, что касалось личного. У Райана были свои причины. Казалось, что он стыдился собственной жизни: и фавориток, и образа распутного ловеласа, и репутации несерьезного человека. Настолько был не похож этот расслабленный солнечный блондин, который сейчас, запрокинув голову и закрыв глаза, купался в лучах светила, на привычного для меня язвительного и колкого Макнамару. У меня же были свои причины скрытничать. Он мог раскрыть мое инкогнито, а потому одна ложь тянула за собой другую. Чтобы не запутаться, я усердно отводила личные вопросы.
— Искупаемся? — неожиданно предложил Райан.
