— Я тронута такой верностью, граф, но в нынешние времена она может дорого обойтись и славной Андрии, и вам… А мне бы совсем того не хотелось.
— Андрийская мудрость гласит, что уроженцы этой земли не боятся ни чёрта, ни короля. — Волосы у него завивались в самые ангельские локоны. Лоб пленял открытостью. Усы на ощупь могли быть только гладкими и мягкими, в отличие от гусеницы Непперга.
— И что вы предложите мне, помимо андрийской мудрости?
— Земля ваших предков богата осколками драгоценного льда, и кому, если не вам, владеть ими? — Молодой граф описал рукой полукруг, охватывая дары в ларцах и подносах, и даже тяжелый, обшитый мехом рукав шаубе не застопорил силы и грации этого движения. Хенрика куснула губу, вообразив, эти руки на гранях своих бедер. — Я, как и вы, очень привязан к Андрийской земле длинной чередой предков. Так знайте же, что она помнит свою королеву. Истинную королеву. Потомицу Рагнара и Раварты.
— Мой кузен, ваш истинный король, точно такой же их потомок, как и я, сударь…
— Примите этот венец как скромный дар Андрии последней из рода Яльте. — В графских руках, что в воображении королевы уже с ювелирной искусностью обрабатывали каждую из драгоценностей её тела, возникло белоснежное сияние с алыми отсветами.
Хенрика не помнила, как оказалась рядом, приняла его в руки, подрагивающие от слабости и желания владеть. Венец имел форму полукольца, по основанию вился узор из оскаленных волчьих голов. На месте глаз блестели рубины. Венец был осыпан инеем мельчайших драгоценных камней, они сверкали до рези в глазах. Пусть это был лишь двойник тех легендарных венцов, что лежали на головах предков, но и он влёк надеть его, взять себе самую непокорную землю блицардской короны — Андрию и… этого андрийца.
Королева подняла глаза от венца к дарителю и вспомнила, что она только жаба, увязшая в смрадной тине местных болот. Малыш форн Хеймер стоял перед ней, кроясь за многослойными, как сапфирин, одеждами, равнодушный к её прославленной красоте. На больших глазах с заметными нижними веками будто лежал льдистый налёт. Это сделало бы ему честь в любой другой битве, кроме любовной.
Мы — Яльте, с нами так не поступают…
Хенрика Яльте вскинула голову, рассчитывая хоть чуточку высвободить шею из туманов воротника, и сместилась на пол-оборота, выставляя тонкую талию и весьма недурную, по мнению это видевших, грудь.
— Скажите мне ещё что-нибудь мятежническое.
Малыш форн Хеймер вежливо улыбнулся, явив крупные ямочки на розовых щеках, с оленьей грацией склонил голову.
