Берни закрыл мальчику глаза, шатаясь, поднялся с колен и отнёс тело на мшистую плиту. Он шёл обратно в ущелье как в тумане. Не в силах больше думать, Оссори скользил взглядом по отмеченным печатью смерти лицам. Он не знал, что будет делать, когда найдёт Энтони, Хьюго, Джона. Не знал до последнего мига, но когда заметил блеснувший закатным огнём горжет, ноги и руки, казалось, сделали всё сами. Подойти, всмотреться в лицо убитого. Нет, заставить себя посмотреть. Энтони. Берни отступил, потёр лицо ладонями, закусил губу, давя клокочущий в глотке рёв, тряхнул головой.
Энтони лежал рядом с трупом эскарлотца, зажав в руке саблю. Шлем пробит, лоб и висок залиты кровью. Глаза друга остались закрыты. Берни обругал себя скотиной, но так было легче. Смотреть в них сейчас он бы не смог.
— Энтони… ты был прав. Разумен и прав, как всегда. Прости меня.
— Оссори?
Берни бросился к морщащемуся Энтони.
— Аддерли! Сволочь! Живой! — Он отпихнул тело эскарлотца, упал на колени около Тони, обнял его за шею. Тот зашипел, схватил Берни за руку, зачем-то вглядываясь в лицо, будто не мог узнать.
— Оссори? Ты? Ты же умер, я видел, пушка, ты… Оссори! Живой! — Энтони повис у него на шее.
Берни помог другу подняться. Энтони опёрся о его плечо и вдруг обмяк. Осторожно коснулся затылка:
— Ещё немного, и мы с тобой распрощаемся.
— Только посмей, Тихоня!
Оссори не доводилось носить друзей на руках, даже после самых больших пьянок, но Аддерли он вытащил из ущелья с честью. Энтони осторожно сел на плиту. Увидев Эрика, покачал головой:
— Не видел Филиппа?
— Нет.
Энтони взялся за свой шлем, но вскрикнул от боли, отнял руки и тяжело опёрся о нагретый солнцем камень. Ремни, скрепляющие его нагрудник и наспинник, были почти порваны. Берни разорвал крепления окончательно, помог снять доспех. Множество слов вертелось на языке, но Берни молчал, как и Энтони. Оссори взялся за шлем, когда со стороны ущелья показались двое.
— Святой Прюмме, это вы?! Да простит мне наш славнейший Боже, я всегда представлял вас тучным. Но для Залунного края здесь слишком уж жарко, да и слепых красоток я пока не встречал!
— Аргойл, Далкетт!
— Ну вот, сейчас будет выволочка от начальства. Уж лучше святой Прюмме и последняя исповедь!
Хьюго оставил хромающего Джона только для того, чтобы схватить Берни за плечи и расцеловать его в щёки и в лоб. Весь в саже, ссадинах, Оссори не мог найти на друге живого места, даже усы как подпаленные. Но улыбался Хью как всегда, отчаянно и во весь рот.
