— Последнее предложение, моя королева. — Человека, говорящего горячечным шёпотом, невозможно не слушать, как невозможно не слушать умирающего или безумца. — Вы возвратитесь ко двору вместе с нами. Выйдите за Яноре, основательно, не отлынивая от брачной ночи. А я создам иллюзию растущего живота, поверит даже ваш глупый кузен! Вашим лекарем буду я сам, моё почтение, сударыня. Когда подойдёт срок рожать наследника, я подыщу такого младенца, который наследует вашу прелестную курносость, ваши резкие скулы, кошачью грацию и пытливый ум. Буде глупый кузен посмеет докучать вам, я своими руками сотворю несчастный случай.
Хенрика рассмеялась, но ни себя, ни тем более Людвика обмануть не смогла. Это Юлиане форн Боон с лёгкостью давались и хохот, и роды. Нагулянный малютка вышел из неё с невероятной лёгкостью. Будь Хенрика не королевой, а одичавшей ведьмой, забрала бы малютку и бежала с ним хоть в леса, хоть на болота. Но такой королеве как она положено справлять распутным фрейлинам приданое и милостиво становиться нечаянным младенцам восприемницей, духовной родительницей.
— Вынуждена ответить отказом, дорогой Людвик. — Ну и дура, потому что Орнёре — единственный, кто не просто уговаривал подумать и остаться на троне, но и предлагал помощь в этом деле. А Блицард отпускал свою королеву, как родитель отпускает неразумное дитятко посмотреть свет, забыв обиды и причитая. — Есть долг, исполнение которого женщина не смеет доверить мужчине. Будь то выбор ленты для волос или рождение наследника.
[1] Тексис — свод правил поведения, принятых в благородном обществе.
Принц вернулся к столу, посмотрел на стопку из пяти книг. Рядом, приросши к столешнице, стояла чернильница с навеки увязшим в чернилах пером и винный, облепленный паутиной кувшин и кубок. Айруэльская ревнивица не раз строчила за этим столиком гневные письма дамам, заподозренным в кокетстве с герцогом ви Лериа, и пила вино. Принц Рекенья взял в руки верхнюю в стопке книгу.
— Ла мия кара молли, лашате ке ио нон ви май висто… — томик сонетов вольпефоррского поэта Пьетро Феруччо привычно лёг в ладонь. Гарсиласо запнулся на фразе, которую не единожды репетировал перед зеркалом. «Моя дорогая жена, пусть я никогда вас не видел…», обычно за этим следовал комплимент, но в это раз младший принц Рекенья не нашёл слов, кроме тех, что заучивал: — Пусть я никогда вас не видел, но я надеюсь, вы будете верны мне… — как будет по-вольпефоррски «верность»? «Федельта». Его жена будет счастливой, пусть и в чужой стране. Гарсиласо не допустит, чтобы она страдала, как госпожа Диана…
