— Мама, брось вспоминать это. — Райнеро привычным движением сел у материнских юбок. — Я никогда не прощу себе, что тем недугом причинил тебе боль.
— Морено сказала, — королева словно не слышала, — сыну вселюцеаннейшего короля не подобает лить кровь. Франциск её послушался, ну конечно, послушался. Знаешь, Рагге, если в одно ухо ему будет нашёптывать бог, а в другое — Розамунда Морено, он выберет Розамунду.
— Эта шлюха мизинца твоего не стоит! — притопнул Райнеро согнутой в колене ногой. — Я сожалею, что из-за меня тебе пришлось вытерпеть… общество Чёрной дамочки и… неучтивость короля.
— Неучтивый король приходится мне мужем, — матушка отважно улыбнулась. — С мужьями иногда приходится разговаривать, так положено.
Райнеро поднёс к изувеченной щеке мамину руку. Боль затихала, и не только оттого, что у королевы была вечно холодная кожа.
— Я не должен был.
— Не должен что? — сухой короткий смешок. — Стремиться к тому, что пристало мужчине и воину?
— Попадаться тебе на глаза после выволочки у отца, — усмехнулся принц Рекенья. — Прекрасной даме не подобает видеть расцарапанное лицо кавалера, даже если это её сын.
Королева приподняла его голову за подбородок, в красивейших глазах злились снежные вихри.
— Я — Яльте, Рагге. Мы — Яльте. Мы не боимся крови, сколько бы её ни было.
Райнеро прижал к губам мамину ладонь.
— Не отрекайся от этих слов, когда я буду проливать кровь в твою честь, матушка, — шутливо наказал сын.
— Я… я пригрозила ему. — Диана вжалась в кресло, стиснув обеими руками подушку. Райнеро ощутил подле себя пустоту. — Я сказала, что отошлю тебя в Блицард, коль скоро Эскарлота воспитывает тебя столь… односторонне. Я думала, он убьёт меня. — Белая рука метнулись к закованной в чёрный воротник шее. — Задушит той самой цепью на глазах своей потаскушки.
— Одно твоё слово…
— Ты ничего не слышал, нет! Королевам не пристало… — Прохладные пальцы легли на его лицо, погладили скулы и прикрывшиеся веки. Мать пыталась его успокоить, убаюкать огонь долгим поцелуем в лоб.
У неё не вышло, не могло выйти. Оставляя глаза прикрытыми, а голос — ледяным, Райнеро горел изнутри.
— Подай мне знак, и Розамунды не станет. Яльте терпеливы, но гнев их страшен. Яльте не прощают. Я — Яльте. Я вырежу у обидчицы сердце и положу к твоим ногам. Лишь одно слово, мама. Одно. Твоё. Слово.
— Милый, не надо крови… — отстранилась, отпуская его догорать в одиночестве.
— Конечно. Прости. — Райнеро поймал её руку, прижал к груди. — Сердце к ногам — это дикость. Я всё устрою иначе. Граф ви Морено потребует блудную жену назад, и она больше никогда тебя не потревожит. Яльте не только льют кровь, а? Нам по зубам интриги.
