И Райнеро ждал. Стыдно признаться, но мамин кабинет был для него оплотом спокойствия и надёжности. Здесь легко дышалось. Здесь пахло по-особенному: не сладковатыми церковными благовониями, пропитавшими весь королевский дворец, а хвоей и деревом с северной родины.
Принц Рекенья с детства укрывался от невзгод в этом «гнёздышке» гарпии. Первым делом он взялся за вино и зеркало. Щёку украсила значительная ссадина, вокруг кожу взреза́ли порезы поменьше, словно зверь отходил когтистой лапой. Три королевских когтя выразили сыну всю силу отцовской любви. Райнеро обеззаразил царапины вином. Подумав, плеснул вина и в кубок. Дочь королей севера не полюбила ни эскарлотского мужа, ни эскарлотских вин. Извийн делали из замороженного винограда, южане находили это извращением. Рядом с матерью Райнеро становился северянином. Принцем Льдов. Яльте.
Детская привычка потянула его на ковёр. Райнеро уселся в самую гущу шерстяных листьев и розетт. Напротив оказалось тапестри. Райнеро усмехнулся. Маленький принц Льдов Рагге покорял снежные вершины, плавал в горной, отражающей небо реке, и находил на дне топазы и турмалины. Над соснами в беспредельном пространстве холодного неба парил ястреб. Малыш Рагге давным-давно приручил его, правая рука стала ястребиной тропой. Верный друг сопровождал принца во всех приключениях.
Прошло пятнадцать лет. Тапестри показало прекрасное место для битвы. Узкое ущелье, в ельнике над ним притаится засада, река преградит врагу путь…
— Рагнар… — в гнёздышке гарпии звучал только блицард.
Райнеро поднялся королеве навстречу, забыв в руке кубок. Мать выглядела расстроенной, сын усадил её в кресло. Матушка обняла ей же вышитую узорами севера подушку, напомнив девочку с портрета. Творение блицардского мастера висело тут же, над каминной полкой. Хенрика Яльте смотрела смешливо, но личико Дианы стыло бедой.
— Не мучь меня, матушка. — Райнеро отставил кубок, королева не проявила к извийну интереса.
Диана прикусила губу и покачала головкой. Причёска казалась слишком тяжёлой для хрупкой шеи. Эскарлотская мода мучила мать годами, делая из королевы заложницу.
— Я негодная королева, Рагге. Он даже не удалил из комнат графиню Морено.
— Это было весьма неучтиво с его стороны. — Райнеро отвёл глаза, матери незачем видеть его гнев.
— Я сказала, что опечалена его отказом. Напомнила, как он гордился тобой за битву при Сегорбе. Но он лишь припомнил мне мои слёзы. Я не сдержала их, когда тебя внесли в королевский дворец на носилках. Ты был ранен в спину, у тебя случались те жуткие припадки и не двигались ноги. Прости меня, Рагге. Франциск знает, как разоружить женщину.
