— Совсем забыл совесть?!
— Чего? — От неожиданности Райнеро снова плюхнулся на пол. Из кроватных глубин глядел разбуженным филином лохматый Рамиро.
— Ты в самом деле не понимаешь? — Куэрво возмущённо вздохнул, придвинулся к краю кровати, понизил голос. — Приводить сюда деви… а, ты один. — Папочка несколько растерянно обозревал пространство вокруг сына.
— Эээ… Да. — Райнеро поднялся на ноги.
— Тогда что ты делаешь?
— Только пытался выдвинуть это гроб, что должен стать кроватью.
— Она выдвигается с другой стороны.
Тогда что это был за хруст? Райнеро, стараясь хранить невозмутимость, обошёл кровать, взялся за торчащие языками петли, потянул. Измученный ящик выехал из убежища и рухнул к ногам покорителя. Кажется, он не должен был падать…
— Ты сломал крепления? — Куэрво вздохнул, как в укор нашкодившему мальчишке. — Бычья сила особенно хорошо сочетается с умом… Хорошо. Это ничего, я оплачу. Просто дай мне поспать.
Фыркнув, Райнеро нарочито небрежно скинул одежду и сапоги, упал на белеющую простынями постель. Ящик двусмысленно скрипнул. Райнеро уже прикрыл глаза, но тут первые слова Рамиро будто ударили по лбу.
— Нет, стой! — Райнеро сел и рывком сдернул с отца одеяло. — Ты что подумал, когда меня услышал? Что это я сейчас так предавался любви с девицей? Мне не сорок, чтобы так пыхтеть!
— К твоему сведению, и в сорок так не пыхтят. — Рамиро несколько обижено нахмурился, забрал одеяло назад. — Где ты был?
— Не догадываешься? — Райнеро язвительно улыбнулся.
— Райнерито. — Рамиро устремил в сына самый пронзительный из своих взглядов. Маленький Райнерито от него действительно робел и признавался, что это он гонял слугу деревянной рапирой.
Взрослый Райнеро только шире ухмыльнулся, уставился в глаза Рамиро и медленно произнёс:
— Я любил свою страну.
— Страну?
— Да. Блицард встретил меня алчными поцелуями и неумелыми объятиями, но она была так мила… — Райнеро упал на подушки, натянул до груди подбитое мехом и вышитое по краям одеяло, и заложил руки за голову.
— Девушка? — Рамиро сделал паузу. — Так всё-таки девушка?
Райнеро стиснул зубы. Папочка особенно выделил «девушка». А он знал, чем жалить.
— Если ты сейчас намекаешь…
— Я не намекаю! Я знал, что мой сын грешит тем, что не упускает ни одной юбки, но что ты в первой же гостинице обесчестишь невинную девушку! Райнерито!
Через одеяло Райнеро почувствовал шлепок. Бывший маршал навис над ним карой небесной.
— Да что?! Она была не против, а очень даже за! — Райнеро отвернулся, лишь бы не видеть вытянувшейся отцовской физиономии.
