Только сейчас она вспомнила, что пятница, закончившаяся для нее столь печально, как раз предваряла праздники — это было седьмого марта. Значит, Жанка могла загулять надолго, с новым-то «последним шансом»… Да шут с ней, пусть отрывается, но вот то, что она забыла дату — нехорошо само по себе.
С памятью вообще творилось что-то неладное.
Нет, хвала всем святым, с ней не случилось приступа банальной амнезии, навязшей в зубах у поклонниц слезливых сериалов. Регина Брониславовна Литинских отлично помнила, как ее зовут, кем она работает и где проживает, не забывала год рождения, своих родителей — увы, покойных, и также подруг, коллег, и прочая, и прочая. Даже события трагичного для нее вечера могла пересказать почти поминутно. Перемыкало ее лишь при попытке вспомнить, что же было, когда она открыла дверь в собственную квартиру. В левый тогда висок впилась игла и, кажется, пронзила глаз — такой яростной оказалась набросившаяся боль… И все.
Впрочем, ее, по словам соседки, так и нашли в прихожей. Незапертая входная дверь на хорошо смазанных петлях хлопала от сквозняка, тем и привлекла внимание любопытной бабы Шуры, чтоб ей жить еще столько же, и полстолько, и четверть столько… Она-то и вызвала «Скорую».
Так что помнить там особо было нечего. А вот странные пустоты, обнаруженные Региной в просматриваемой на досуге Книге Собственной Жизни… не то, чтобы пугали — беспокоили. Слишком уж много встретилось ей незаполненных, или отписанных лишь наполовину, страниц.
Когда, на пятый день валяния на больничной койке, ее вконец одолели скука с хандрой, надоело слушать соседок, жужжащих день и ночь о том, как невыносимо плохо именно им, хуже всех на свете! — она выпросила у дежурной медсестры почитать хоть что-нибудь, чтобы не свихнуться. Вообще-то загружать мозги пациентам ее профиля не разрешалось, но Регину, как уже упоминалось, причислили к «особо легким», а потому, поколебавшись, сестричка принесла ей из ординаторской забытую кем-то книгу в зеленом переплете, со странными белыми фигурками на обложке, чем-то напоминавшими пришельцев. Ни фантастику, ни модное нынче фэнтези Регина, по жизни неисправимый реалист, не читала; но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. А потому, вздохнув, пристроилась в постели удобнее, и открыла нежданно доставшийся подарок судьбы.
Поначалу она лишь механически перебегала взглядом по строчкам, заранее предубежденная, твердо зная, что в подобном жанре ничего путного и познавательного быть по определению не может. Просто надо же как-то скоротать время! Но после первых же абзацев, зазвучавших в душе нежной музыкой, что-то в ней дрогнуло и поплыло, как расплываются на солнце макушки забытых за разговором эскимо. Как влюбленные порой не замечают сладких и липких подтеков на пальцах, так и Регина вдруг позабыла и о жестком ложе, и об обшарпанном потолке неухоженной горбольницы, и даже не услышала уборщицу, зудящую кому-то о загнанных далеко под кровать тапочках.
